Мы одной крови!
Шрифт:
– Да ладно, ерунда. Коли.
Перетянув ей руку жгутом повыше запястья, он попросил:
– Поработай рукой.
Алла стала энергично сжимать пальцы в кулак.
– Достаточно, теперь сожми кулак.
Она повиновалась.
Похлопав по тыльной стороне её кисти, Олег протер кожу спиртом, снял колпачок с иглы и сразу попал в вену.
– Разожми кулак, - велел он, распуская жгут.
– Постарайся не шевелить рукой, а то игла выскочит из вены.
Закрепив иглу поверх кожи узкими полосками лейкопластыря,
– Фантастика...
– восхитилась она.
– Раз - и готово! А эти говнюшки-медсестры по полчаса ковырялись, да ещё ворчали, что у меня плохие вены. Оказывается - уметь надо, и вены не такие уж плохие.
– У тебя и в самом деле тонкие вены, но не безнадежные.
– А как ты так здорово научился? Я думала, хирурги только оперируют.
– Любой хирург умеет делать внутривенные вливания. А если рядом нет сестры или она неопытна? У меня большая практика - ещё в институте я подрабатывал санитаром, потом медбратом, работал и на "Скорой помощи".
– Слушай, я всегда относилась к медикам, мягко говоря, несимпатично. Но теперь даже жалею, что не стала врачом. Это здорово, когда от тебя зависит жизнь или хотя бы здоровье человека, и когда он потом смотрит на тебя благодарным взглядом!
– Ты бы стала хорошим врачом. В тебе есть главное - доброта и сострадание. Да и профессионалом ты была бы хорошим, ты же очень настойчивый человек. Уверен, что и талантливый. А талантливый человек талантлив во всем. Ты помогаешь многим, и в этом видишь смысл своей жизни. Будучи врачом, ты могла бы помочь тысячам людей.
– Может, мне пойти в медицинский?
– улыбнулась Алла.
– Нет, уже поздно, - серьезно ответил он.
– У тебя уже другое мышление.
Посмотрев на капельницу, Олег слегка затянул зажим над канюлей, чтобы капало помедленнее. Вскрыв картонную упаковку, он достал ампулу, отломал колпачок, набрал жидкость в шприц и вонзил иглу в трубку капельницы. Потом то же самое проделал со следующей ампулой, достав её из другой коробки, затем ещё с одной.
– А это зачем?
– спросила Алла.
– Сердечные и прочие нужные лекарства.
Осторожно подсунув манжету тонометра под Аллину руку повыше локтя, Олег затянул её, вдел в уши фонендоскоп и стал работать резиновой грушей.
– У тебя понижено давление, - сказал он, перекинув фонендоскоп за спину.
– По твоему телосложению у тебя должно быть 120/80, так?
– Так, - подтвердила Алла.
– А сейчас?
– Сейчас ниже.
– Почему-то Олег не сказал ей, сколько, и она решила, что давление у неё совсем низкое.
Достав с тумбочки ещё одну коробку и новый одноразовый шприц, Олег опять ввел в трубку лекарство.
– Скоро тебе станет лучше, - пообещал он.
– Как же здорово иметь личного врача!
– Алла зажмурилась и тут же открыла глаза и
– Ты не можешь без двусмысленностей, - рассмеялся Олег.
– Не могу, - согласилась она.
– Кстати, мне уже хорошо. От промедола полет в теле и в душе. Так, глядишь, наркоманкой стану.
– Не станешь. Такие сильные личности, как ты, наркоманами не становятся. Да и я не собираюсь долго колоть тебя промедолом. Скоро боли пройдут, и наркотики уже не понадобятся.
– А когда пройдут боли?
– Уже через несколько дней будешь лучше себя чувствовать, а через неделю будет вполне приемлемо. Ныть, конечно, будет, но болей уже не будет.
– Годится, - удовлетворенно кивнула Алла.
Он подозрительно посмотрел на нее:
– А ты что - собираешься так скоро выписаться?
– Понимаешь...
– начала она, но Олег её перебил:
– Даже и не думай! Сколько будет нужно, столько и будешь лежать.
– Ты говоришь это из эгоистических соображений?
– Перестань! Неужели ты думаешь, что я буду держать тебя на больничной койке ради себя!
– Нет, я так не думаю, просто неудачно пошутила, - стала оправдываться Алла.
– Олежек, но я и в самом деле не могу тут залеживаться.
– Почему? Ты же ещё очень слаба. И нечего передо мной хорохориться. Уж я-то знаю твое состояние, меня ты не обманешь.
– Но ты же сам говоришь, что уже через неделю я буду почти огурай.
– Я сказал, что у тебя не будет болей. Но слабость останется, ты же потеряла много крови. Гемоглобин у тебя очень низкий. Пока полностью не поправишься, я тебя не выпишу.
– Но, Олежек...
– заныла она.
– У меня куча дел...
– Подождут твои дела!
– непреклонным тоном отрезал Олег.
– У меня котенок дома остался. Он ещё совсем маленький...
– выдвинула Алла новый аргумент.
– Найдется, кому за ним приглядеть. Толик о нем тепло отзывался.
– Да, он написал мне в записке, что временно забрал сэра Персиваля к себе, но я по нему скучаю.
– Толик решил незаметно пронести его в отделение, когда тебя переведут в палату. Я сделал вид, что не в курсе. Так что скоро увидишься со своим Персивалем.
– Это мой талисман. Он мне дорог.
– Никуда твой талисман от тебя не денется. Пока окончательно не встанешь на ноги, и не надейся, что я тебя отпущу.
– Слушаюсь и повинуюсь, господин лечащий врач, - она изобразила покорную мину.
– И оставь эти хитрые планы потом меня уговорить. Не уговоришь, - его тон был таким же непреклонным.
– Суровый ты врач...
– улыбнулась Алла, решив не продолжать эту тему. Там видно будет. Не так уж Олег суров, каким хочет казаться. Не бывало такого, чтобы она не заставила мужчину делать то, что считает нужным.