Мы одной крови!

Еникеева Диля Дэрдовна

– Прошу тебя, больше не пытайся сесть. Голова кружится?

– Немножко.

– Приемный покой оккупировали твои друзья. Рвутся посмотреть на тебя хоть одним глазком.

– Зови, - велела Алла.
– Только вначале дай мне пакет с косметическими причиндалами и зеркало. Надо навести марафет, чтобы встретить их во всей своей неписаной красе. Точнее, писаной - с помощью косметики.

– Не стоит. Ты и так хороша, хоть и очень бледна. Но тебе бледность идет.

– Нет уж, мой дорогой, без макияжа я даже к почтовому

ящику не спускаюсь, - заявила она.
– Усади меня, пожалуйста.

Поняв, что спорить бесполезно, Олег помог ей сесть, достал из тумбочки требуемое и подал ей. Посмотрев на себя в зеркало, Алла присвистнула:

– Ну и морда! А ты говоришь - хороша! Не умыта, кожа за два дня запущена, под глазами круги. Ну, да ладно. Сейчас все замажу и стану, как новенькая.

Достав из пакета косметическое молочко, тоник, ватные шарики, она попросила Олега открыть все флаконы и баночки, протерла лицо, нанесла увлажняющий крем, потом сделала легкий макияж. Как оказалось, Толик ничего не забыл. Он знал, какую парфюмерную фирму предпочитает любимая начальница, и сам не раз покупал ей кремы и прочую парфюмерию и косметику по её просьбе.

На все ушло всего четверть часа, и её лицо сразу преобразилось. Казалось бы - никаких особенных красок Алла почти не добавила, в её лице и естественных красок было много - белая кожа, яркие губы, синие глаза, черные волосы, брови и ресницы. Но теперь глаза засияли глубокой синевой, дуги бровей ещё стали более четкими, скулы обозначились, круги под глазами исчезли.

– Какая же ты красавица!
– восхитился Олег.

– Это всего лишь малая толика моей красоты, - усмехнулась она.
– Чтобы быть красивой, хватает пятнадцати минут, но чтобы выглядеть естественной, нужно два часа.

– По-моему, и так замечательно.

– Не очень, - Алла посмотрела на себя в ручное зеркало и недовольно сморщилась.
– Накраситься одной рукой ещё кое-как могу, а вот расчесать мою спутанную гриву не получится.

– Давай, я расчешу твои волосы, - предложил он.

– Попробуй, - согласилась она.

Ее жесткие черные волосы и в самом деле свалялись на затылке. Осторожно расчесав их, Олег посмотрел на то, что получилось, и поднял большой палец.

Алла немного растрепала волосы рукой, тряхнула головой и нравоучительным тоном заявила:

– Женщина должна быть слегка растрепанной, тогда она выглядит сексапильной.

– Ты и так сексапильна, - улыбнулся он.

– А рубашка-то!
– ахнула она, оглядев себя.
– Страсть Господня! Кто же покупает для больных такие рубашки и кто их шьет? Наверное, это делается намеренно, чтобы соблюсти нравственность врачей, дабы пациентки не выглядели как женщины. Не иначе, фасон данного изделия разработан старой девой-ханжой. Или женоненавистником. Нет, я не могу встретить друзей в такой позорной рубашке!

– Ложись, укройся одеялом и ничего не будет видно.

–

Не хочу я лежать!
– строптиво заявила Алла.
– Друзья придут меня навестить, а я буду изображать из себя умирающую? Фигушки!

– Тогда колени прикрой одеялом, а я принесу тебе второе, и ты накроешь им плечи.

– И буду сидеть, как студентка у костра?
– она скорчила презрительную гримаску.
– Да мои ребята обалдеют от такого позорища! Лучше принеси мне эту зеленую хламиду, в которой вы оперируете. А хотя - нет, не надо. Цвет не мой, я люблю только яркие цвета. У тебя, случайно, нет лишней мужской рубашки?

– Есть. Кстати, пациентки только что подарили мне несколько хороших рубашек. Я все принесу тебе, и ты выберешь.

– Годится, - обрадовалась Алла.
– А среди них нет красной?

– Нет, конечно, - обернулся Олег уже от двери.

– Да я пошутила, - усмехнулась она.
– Кто ж носит красные рубашки? Только цыгане да матадоры. Да и то у матадоров, кажется, белые рубашки. Просто я очень люблю красный цвет.

Через несколько минут Олег принес три упаковки с рубашками.

– О, голубая!
– обрадовалась Алла, вытягивая одну упаковку.
– Мой цвет.

Не дожидаясь её просьбы, он помог ей снять больничную сорочку и невольно залюбовался обнаженной Аллой. Даже неподвижная загипсованная рука её ничуть не портила.

– Хороша?
– лукаво спросила она, поймав его взгляд.

– Хороша, - подтвердил он.
– Никогда не видел более красивого тела.

– И не увидишь, - заверила Алла.
– Ну, полюбовался, и будет. Ночью налюбуешься. Надевай на меня рубашку.

Распечатав упаковку, Олег достал рубашку и накинул ей на плечи. В правый рукав она просунула руку сама. Проблема была с левой.

– Н-да...
– Алла с сомнением поглядела на забинтованную руку.
– Все ж, надо признать, в этих больничных сорочках есть своя сермяжная правда. Там дырки для рук большие, любой гипс пролезет. А в этот рукав - вряд ли. Ну, давай все же попробуем. Рубашку придется снять и вначале всунуть левую руку.

Взяв за манжет, Олег стянул правый рукав. Раскрыв пройму пошире, он поднес её к левой кисти Аллы и та, сцепив зубы, вдвинула забинтованную руку в рукав.

– Порядок, - кивнула она.
– Теперь правую руку, застегнуться, и буду вполне.

Он помог ей одеться и застегнул пуговицы.

– Но-но, не увлекайся, - предупредила Алла, когда Олег хотел застегнуть верхние пуговицы.
– Это ж не мужской вариант, а женский. Мужская рубашка на женщине выглядит очень сексапильно, но чтобы было ещё сексапильней, нужно оставить расстегнутыми три верхних пуговицы - пусть грудь слегка выглядывает.

Мысленно усмехаясь, что её волнуют такие глупости, он сделал так, как она хотела.

– Ну, как?
– спросила Алла, посмотрев на себя в зеркало.
– По-моему, классно.