Мы родились и жили на Урале–реке...
Шрифт:
ухаживает за ними?.. Сами ведь ухаживаем и за порядком следим, а не
власти... Просто им (начальникам) не нравится, что молоко и сметана на
базаре лучше и дешевле, чем в магазине. Туда привозят из совхоза всегда
разбавленное молоко. И как везут?.. Обязательно расплещут... Вот и
запретили наших коров....”
В прохладные осенние дни горожане (женщины- со слезами на глазах,
мужчины - ругаясь) вынуждены были отправить своих “любимиц” и
“кормилиц” в неизвестное “общественное
что хозяева продавали своих животных...Но, в действительности, просто
отдавали, - почти бесплатно ( “задарма”, - как говорили уральцы). Зимой
по городу прошел слух, что большая часть животных погибла от голода
или была “пущена под нож”: в совхозах и колхозах не успели (или не
смогли?) запасти нужного количества кормов...
Родители по - разному восприняли непонятное решение властей.
Отец, как всегда, был откровенно недоволен происшедшим: в нашем
дворе “пропала” последняя настоящая “живность”. Не признавать же
десяток кур с петухом за серьезное хозяйство...К ним отец всегда
относился равнодушно..
Мама жалела свою любимую Буренку, расставаясь с ней, но
одновременно чувствовала и некоторое облегчение: “... Зачем нам теперь
корова?.. Дети выросли... Пусть сами думают о себе... И не только о себе,
но и о нас...”
Мама никогда не жаловалась на свою нелегкую жизнь, но в последние
годы и отец, и дети видели, что она стала уставать от домашних и
кухонных забот... Возраст и болезни (сердце, давление, ревматизм)
сказались на ее здоровье. Она уже не занималась “большими” делами так
регулярно и настойчиво, как прежде. Но не хотела никому (кроме отца)
признаваться в том , что ей становится трудно выполнять привычные,
давно знакомые дела и поддерживать строгий порядок в комнатах...
7
Отец, привыкший всегда “держать” (т. е. иметь) хозяйство и
заботиться о лошади, был недоволен своей “вольной”, “ленивой” (по его
287
мнению) жизнью - без традиционного летнего сенокоса и обязательных
зимних поездок в луга за сеном или дровами. Хмурый, подавленный новой
(“чужой” - для него) жизнью, заметно растерявшийся, он не хотел
соглашаться с безмолвием, царившим во дворе, и с “пустыми” базами, где
когда -то стояли сытые лошадь и корова.. У отца сохранилась старая
привычка: он, как и раньше, глубокой ночью выходил во двор, наверное,
надеясь на “волшебное чудо”, - на тихий, приветливый храп Сивого и
спокойные, почти бесшумные вздохи Буренки...
Отца можно было понять:
самостоятельного, обеспеченного, всегда занятого и знающего свое дело
хозяина - работника.. Именно так: хозяина и работника - одновременно...
Человека, способного собственным трудом обеспечить с в о е й семье
вполне благополучную жизнь...
Пустые базы и тихий двор угнетающе давили на душу...Старый казак
видел в них страшное и горькое доказательство своей унизительной
бедности.. Даже не бедности, а оскорбительной нищеты.. Ведь в хозяйстве
ничего не осталось..
...Впервые за многие годы наша семья лишилась серьезных
хозяйственных забот. И что же теперь делать с остатками былого
“богатства” - телегой, плугом, косилкой, граблями?.. Продавать?.. Но кому
они нужны, когда все старые друзья и приятели тоже остались
“совершенно голыми”?..
Старший сын попытался “популярно” объяснить отцу смысл и
значение новых партийных решений: “Ты же не маленький и должен
понимать, что все делается для таких, как ты.. Тебе же легче будет. Ведь
тяжело ездить за Урал, на бухарскую сторону, договариваться с лесником,
косить траву и привозить сено... А теперь... Пришел в магазин, и,
пожалуйста, все готово для тебя...”
На слова Владимира лишь раздражали отца, и он сердито говорил: “Да
не пойду я в твой магазин. Какой же ты дурак, если не хочешь понимать,
что я хочу иметь с в о ю лошадь, мне нравится с в о я корова и с в о е
молоко... И не нужны мне твои, казенные... Раньше выйдешь во двор, -
сразу слышишь живое.. А сейчас - одна мертвечина... Этак скоро и кур
запретят. А там и кошек с собаками...От них - тоже грязь... Да и запах
плохой... Начальству покажется вредно...”
Мама старалась успокоить отца... Она понимала справедливость его
слов, хотя не все в них принимала...И не в первый раз строго
разговаривала с сыном :”... Скажи мне, зачем ты снова споришь с отцом?..
Он - человек пожилой, много видел за свои годы - и хорошего, и плохого...
Больше плохого...Не по душе ему все ваши новости...Отец любит живое
дело и с в о е хозяйство.. А теперь кругом - одно только мертвое... Ни у
288
кого ничего нет...Представь, что у тебя в доме - лишь голые стены и
пустота... Понравится тебе?..“
Владимир, не сдержав себя, резко ответил маме: ” А у меня и так в
доме ничего своего нет...” Она, успокаивая сына, произнесла : ”Не надо
кричать.. У тебя еще все впереди...Бог даст - и дети будут... И квартира...