Мы родились и жили на Урале–реке...
Шрифт:
“Сделать” кафедру такой, какую хотелось мне видеть, в полной мере
не удалось.. Пожалуй, по причинам трудно объяснимым - и не всегда по
деловым и профессиональным... В 70-е годы ухудшилось мое отношение с
руководством института. Почему? Надо было молчать или соглашаться,
когда ректор или секретарь парткома на собрании высказывали странные
или спорные предложения, а меня почему -то “тянуло за язык”, как будто
заставляло говорить что - то свое и
преподаватели, не разделявшие взгляды руководства, но никогда открыто
не выступавшие против его предложений и идей, советовали мне: ”... Не
364
надо бы так говорить...“ Но я не мог изменить свой “строптивый”,
“вздорный”, ироничный, “неуемный” (фокинский) характер...
В конце 60-х годов я коллектив института избрал меня
председателем месткома.. Теперь я должен был говорить на заседаниях и в
кабинетах не столько о делах кафедры литературы, сколько о положении
дел в институте. Вступал в серьезные споры с руководителями института
(особенно часто с проректором по хозяйственной части)... И быстро был
“наказан”: через год беспокойной работы в месткоме меня освободили от
профсоюза, посоветовав “сосредоточить свои силы и время на работе со
студентами”. Некоторые “умные языки” стали громко объяснять причину
моей быстрой “отставки”: оказывается, я “не оправдал доверия нашего
большого коллектива”, ректората и парткома. Что ж? Может,
действительно так... Не обижался на “обвинения” и не сильно печалился,
так как профком не доставлял мне ни радости, ни удовлетворения...
...Руководя кафедрой, постоянно читая курс советской литературы, я
не забывал о научной работе. Еще в начале 60-х годов наш коллектив
установил творческие связи с объединением литературоведов Поволжья..
Вместе с моими коллегами я не раз участвовал в научных конференциях (
Казань, Куйбышев, Саратов. Волгоград и др.)..Позднее я познакомился с
учеными Оренбурга, Челябинска, Омска (в сибирском городе работал Э.
Шик). Интересно было встречаться с молодыми литературоведами на
“герценовских чтениях” (Ленинград), которыми руководил профессор А. И
Хватов....
До сих пор не могу понять и объяснить самому себе, как же
получилось, что я прекратил заниматься исследованием прозы времен
Пушкина... Может быть, на меня сильно повлияла неожиданная смерть
моего учителя Б. В. Томашевского?
...Я искал “своего” нового писателя, - искал и не находил... Увлекся
ранними рассказами М. Шолохова, историческими поэмами Л.
Мартынова, творчеством молодых поэтов 50-60-х
признаться откровенно, то следует сказать, что я просто “бездарно
разбрасывал” свои творческие силы и время... Позднее энергично занялся
изучением русской поэмы 30-х годов нашего века, надеясь написать что -
то серьезное... Но, к сожалению, я опоздал со своими научными планами...
А, может, все значительно проще: я - не серьезный исследователь
литературы прошлого, а критик - публицист, постоянно выступавший на
страницах местной газеты со статьями, знакомящими читателей с новыми
произведениями оветской литературы и спектаклями местного театра?..
4
365
В начале 70-х к профессиональным проблемам добавились семейно -
бытовые вопросы. Семья переехала в квартиру, расположенную в новом
районе города... Далеко от института, но рядом со школой, где учились
наши дети, требовавшие постоянного внимания. Особенно сын, по -
прежнему “фантазер”, “выдумщик”. Ему, как некогда простые игры в
детском саду, были скучны школьно- домашние задания и давно знакомые
требования и запреты взрослых.. Отдельные желания и поступки Саши не
всегда радовали родителей. И учителя вынуждены были более
внимательно наблюдать за его поведением, в котором ощущалась сильное
воздействие улицы...
Дочь успешно (золотая медаль) закончила среднюю школу.
Неожиданно ( для меня неожиданно) решила поступать не в МГУ, о чем
всегда мечтала, а в ленинградский “политех” (как некогда ее дядя), но
быстро поняла, что выбор института и будущей профессии - серьезная
ошибка. Возвратилась в Уральск, обрадовав маму и встретив насмешливые
улыбки и “веселые” речи бывших школьных подруг: “ А еще
медалистка...” Год Наташа работала библиотекарем, постоянно занималась
математикой и физикой, аккуратно выполняла задания заочных
подготовительных курсов при университете, иногда обращалась за
помощью и консультацией к знакомым преподавателям и пр. Дочь крайне
болезненно реагировала на любые разговоры о Ленинграде и
политехническом институте: она не могла простить себе прошлогоднего
решения. Она поставила перед собой старую задачу - обязательно
поступить и учиться в МГУ. Успешно выдержала сложные вступительные
экзамены (пришлось сдавать, так как “привилегии” медалистов
действовали лишь один год после окончания школы) и стала студенткой