Мы родились и жили на Урале–реке...
Шрифт:
дружную семью, не находилась. У старших братьев крепло желание
отделиться. Теснота, ставшая невыносимой после женитьбы Ивана и
Поликарпа, раздражала младших и невольно рождала тяжелые,
бессмысленные споры и ссоры между всеми. Никто не знал, что можно
ждать через день-два. Неопределенное будущее рождало чувство
беспокойства и страха в душах обитателей дома на Сызранской улице.
Кажется, только мои будущие родители вели себя спокойнее, чем другие
члены
прибавлении в их семье и не обращали внимания на шумные разговоры,
споры в доме.
...В начале 1921г. неожиданно объявился Поликарп. Его, тяжело
раненого, больного, вместе с группой пленных казаков, красный конвой
доставил с юга области в Уральск. Родственники узнали о Пиле случайно.
Старый знакомый Петр Астраханкин сказал деду, что его старший сын уже
давно днюет и ночует в лагере на Большой. Оказывается, смелый
«искатель приключений» вместе со своей сотней отступал к морю.
Видимо, решил бежать в чужие края вместе с атаманом. Уральцев
65
преследовали и красные, и степняки. Родная земля от Лбищенска до форта
Александровска превратилась в одно большое кладбище: тысячи казаков
погибли от пуль и снарядов, скончались от тифа и холеры, от голода и
морозов. Поликарпу повезло: сначала был легко ранен, затем заболел, но
смерть прошла стороной. Беспомощный, еще не до конца оправившийся
после холеры, он попал в плен. В городском лагере чекисты усиленно
допрашивали казака несколько недель. Но никаких «тайных сведений»
Поликарп не мог сообщить. Его решили отпустить: пленник вновь тяжело
заболел и будущих «строгих» (можно сказать: жестоких ) допросов не
выдержал бы. Впрочем, «лишний» труп чекистов совершенно не
беспокоил и не интересовал.
Слабый, больной старший сын прожил в родном доме около двух
месяцев. Он чувствовал себя по-настоящему счастливым и спокойным
лишь тогда, когда разговаривал с женой и смотрел на маленькую Катеньку,
родившуюся в его отсутствие. Родители и братья старались не беспокоить
Пилю ненужными разговорами-расспросами о пережитом на юге.
Его смерть стала первой тяжелой семейной потерей.. И мрачным
сигналом-предупреждением будущих испытаний и потрясений.
18
Беспокойство и страхи гражданской войны долгое время не оставляли
казачьи семьи. Жизнь в Уральске по-прежнему оставалась тревожной,
неустроенной. После трагических испытаний город заметно изменился. Не
в лучшую сторону: в его центре – свежие пустыри, груды
кирпичей и ржавого металла, разрушенные и пустые дома (местные
«капиталисты» бежали за границу или в большие российские города),
безлюдные улицы, заросшие грязной травой и покрытые серой пылью -
таким стал мой родной город. Никто не гнал коров в табун за Чаган (их
осталось мало в хозяйствах), мост через реку красные разрушили во время
войны, опасаясь наступления казаков.
Ночью на темных улицах по-прежнему гремели выстрелы и
слышались крики испуганных прохожих. Убийства и грабежи стали
постоянными спутниками местной жизни.. Власти пытались, но не могли
навести серьезный порядок в городе.
Спокойно и уверенно чувствовали себя лишь главные строители
нового общества
С вокзала в город и обратно медленно двигались тяжелые подводы с
грузом,
торопливо
пробегали
конные
пролетки
с
местными
руководителями. Горожан пугали грохочущие грузовые автомашины,
совсем недавно появившиеся на улицах города. За железными
чудовищами тянулись клубы дыма и столбы пыли. «Хозяевами» Уральска
66
были Исполком Горсовета и ревком. В них заседали комиссары из двух
столиц: они, кажется, больше занимались игрой в большую политику и
разбором принципиальных споров между Москвой и Оренбургом, чем
решением вопросов, имеющих практическое значение для жителей города
и края. Советская власть, кажется, надолго пришла в Уральск и станицы.
Но многие казаки по-прежнему не принимали ее, непонятную, чужую,
враждебную их вековым традициям, нравственным и религиозным
взглядам, но изменить что-либо в наступившей жизни, протестовать
против новых порядков не решались.
Весной двадцать второго года власти разрешили казакам брать землю
под бахчи и огороды, ездить в луга и степь, косить траву и заготавливать
корм для лошадей и коров, которые должны скоро вновь появиться в
городе.
И в нашем доме тоже происходили различные события: редко –
успешные и радостные, гораздо чаще – неудачные и горестные.
Илларион нашел «чистую» работу в небольшой конторе. Именно о
такой он мечтал с ранних лет. Видимо, войсковое училище сделало его
хорошим специалистом, способным заниматься бумажными и денежными
делами (бухгалтер, счетовод). Через пять-семь лет сын потомственного
казака превратится в опытного, знающего тонкости сложного дела
профессионала, к услугам которого станут обращаться руководители