Мятеж
Шрифт:
Потому, когда ты лежишь в биококоне спасательной капсулы после сеанса разморозки, то волей-неволей повторяешь этот ранний период собственного онтогенеза.
Там и там сознание прорывается сначала отдельными вспышками проводимости коры, побуждаемой древними участками ствола мозга к нормальной активности, но в отсутствие внешней сигнальной стимуляции этот процесс постепенно превращается в шумовой фон, не формирующий ни внутреннего монолога в височных долях, ни каких-либо побуждений к действию в лобных. Это было сродни церебральной коме, только в отличие от последней, индивид продолжал пребывать в полном, если можно так сказать,
И точно также как человеческий плод в пренатальной стадии находится в фазе бесконечного ожидания родового стресса, стимулирующего его мозг к взрывному развитию, аналогично и я, повиснув в депривационном ступоре, никак не мог начать мыслить в традиционном понимании без достаточного внешнего сигнала.
Мелькали какие-то разрозненные воспоминания, обрывки изображений и звуков, какие-то тексты пробегали у меня перед невидящими глазами, но они мне ровным счётом ничего не говорили, поскольку ассоциативная память также всё не желала восстанавливаться.
По сути, я вновь стал чистой книгой, только у меня не было в запасе тех миллиардов лишних синапсов, чтобы иметь возможность начинать заново. Мой мозг как раз чистой книгой и не был, он был весь исписан мелким петитом, только смысл тех надписей продолжал оставаться мне неведом. Если считать человека средоточием его жизненного опыта, то это был не я, а некто совсем другой. Не некто, а никто.
Кажется, квол всё не оставлял попыток до меня докричаться.
Стимулировал пирамидальный путь [177] , зрительную кору, но плывущие передо мной во мраке образы были мне по-прежнему непонятны, а центральный парез [178] продолжал развиваться, даже когда нейроиндукторы принялись сканировать пятый слой моей двигательной коры.
177
Пирамидный путь — нервная структура, поддерживающая сложную моторику.
178
Парез — снижение мышечной силы, обусловленное поражением двигательного пути, переходящее в полный паралич.
Я был объективно безнадёжен.
Слепой, глухой, недвижимый пакс в утлой капсуле с минимумом запаса по энерговооружённости, выпавшей из дипа невесть где, может быть, в самом эпицентре плотного огневого контакта. Я мог рассчитывать исключительно на везение, поскольку даже попытка погрузить меня обратно в стазис скорее всего закончилась бы уже полным коллапсом с угнетением церальной нервной системы и всеми вытекающими из этого перспективами.
Но мне повезло.
Ощущалось это как некое неожиданно обращённое на меня внимание со стороны. Что это могло быть, я в тот момент не задумывался, да и сама концепция общения была мне недоступна. Однако взгляд этот был физически ощутим, а значит, был мною легко воспринят как данность.
Волшебство этого удалённого знакомства мне ещё только предстояло осознать, а пока неведомое существо изучало меня, издали подёргивая белёсой плёнкой на рептильих глазах со свободно проворачивающимися в орбитах щелевидными зрачками. Впрочем, скорее всего, это я так проецирую собственный будущий опыт на те ранние отголоски смутной памяти, записанной послушным кортикальным рекордером.
Так
И ещё секунду спустя я очнулся.
В отличие от тугодума-квола с его ущербным медицинским инструментарием, обратившее на меня внимание существо в человеческой нейрофизиологии разобраться сумело. Какие-то проблемы с пирамидальными клетками и ретикулярными ядрами, возникшие в результате нештатного вывода из заморозки, что в итоге мешало запустить нормальный режим фазовой синхронизации ритмов префронтальной коры.
Один проход внешней стимуляции, и вот он я, уже верчу головой, пытаясь понять, где нахожусь.
Едкий коктейль из медицинских запахов быстро напомнил — в биокапсуле после пассивного прыжка. И я жив. Но почему вокруг так темно?
Я видел лишь интерфейсы, которые мне услужливо транслировал квол, но вокруг моей скорлупки, на которой я так предосудительно покинул комфортный борт «Принсепса», а впоследствии и безопасные пределы «Тсурифы-6», ровным счётом ничего не было.
— Квол, диагностика внешних сенсоров.
— Сенсоры в порядке.
— Почему нет сигнала?
— Сигнал поступает успешно. Не поступает информация.
— Это как?
— Поступающий сигнал не содержит внешней информации, только белый шум на уровне чувствительности систем.
Тут я задумался и крепко.
— Мы в субсвете?
— Капсула успешно покинула топологическое пространство в заданном квадранте. В настоящее время капсула исправна и находится в обычном физическом пространстве, если вам интересно, то за бортом вакуум, параметры фоновой радиации, реликтового излучения, нейтринного и магнитного потока, картина гамма-всплесков и гравитационных волн типична для предполагаемого сектора обратного проецирования.
Но мы между тем ослепли. И на самом деле не знаем, где мы. Одни в черноте пустого пространства.
— Экранирующее молекулярное облако?
— В рентгеновском и радио-диапазоне тоже пусто. Я не вижу Ядра.
Значит, не облако. Чтобы экранировать синхротронный фон галактического Балжа, нужно кое-что посерьёзнее. Нечто вроде… мелькнувший у меня в голове образ гигантской скороварки из титаната диспрозия можно объяснить только моим плачевным неврологическим состоянием.
Значит, всё проще, капсулу некто или нечто накрыло силовым коконом.
И тут я вспомнил тот взгляд, что смотрел на меня из небытия.
— Активировать внешние когерентные излучатели.
— Класс?
— Ультра-люминофор видимого диапазона.
— Выполнено.
Похоже, ты уже давно здесь, затаившийся, неслышимый.
Но вот именно что прятаться ты, похоже, считаешь выше своего достоинства. Скорее я могу интерпретировать твоё поведение как паузу, взятую для размышления. Починить-то ты меня починил, но что со мной делать, ещё не решил.