На грани полуночи
Шрифт:
– Шутишь? – Ее голос был резким и строгим. – За последние двадцать четыре часа у меня было больше секса, чем за последние три года. Не жди, что я прямо сегодня начну отрабатывать этот счет на четыре тысячи восемьсот долларов в сутки, приятель. Мне нужно выспаться.
Шон послал ей лучшую в своем арсенале соблазнительную улыбку плохого парня. Лив издала раздраженный звук, встала на ноги и отбросила назад волосы. Затем направилась в ванную и исчезла внутри. Сексуально озабоченный самец гориллы, живущий внутри Шона и никогда не знавший, когда нужно отдохнуть,
Шон не мог остановиться. Да и как это возможно? Он был безумно влюблен в принцессу. Он пропал с тех самых пор, как положил на нее глаз. К черту четыре тысячи восемьсот в сутки. Он бы сам выложил немало денег, чтобы быть ее телохранителем, горничной, массажистом, стилистом, комиком, сексуальным рабом. Черт, он даже гладить готов. Ему нравилось, чтобы его рубашки были свежими и приятными, поэтому он неплохо управлялся с утюгом. Хотя об этом своем мастерстве не распространялся.
Но он бы гладил нижнее белье Лив, только чтобы оставаться рядом с ней. Носил бы ее сумки, полировал обувь, сосал пальчики на ногах. Лизал бы ей киску.
От одного простого взгляда на ее соски, прижимающиеся к тонкой дешевой белой хлопковой футболке, у него потели ладони. Ему пришло в голову, что за последние два дня, перегруженные событиями, он не заметил, чтобы она носила какое-то поддерживающее устройство для груди. Он лишь видел, как они раскачивались и подпрыгивали… без помех. Шикарно.
Если бы это была другая женщина, Шон бы решил, что она делает это нарочно, чтобы свести его с ума от желания. Не то чтобы было на самом деле важно, нарочно или нет. Результат в виде безумного желания оставался бы точно таким же.
Шону хотелось погрузиться пальцами в это облако волос, приподнять их и посмотреть на изящную линию ее шеи. Он хотел, чтобы Лив посмотрела на него большими серыми глазами. Хотел расслабиться, попасть в их ловушку и нырнуть, как в глубокую воду с большой высоты. Погрузиться в таинственный потусторонний мир.
Он хотел видеть все с ее точки зрения. Узнать, что она думает о происходящем и не только. Проникнуть в ее мысли. Одна только идея казалась невероятно заманчивой. Шон прислонился к двери, прислушиваясь. В туалете спустили воду. Считается ли извращением подслушивать через дверь? Шон предположил, что да. Значит, все плохо. Но он зашел уже слишком далеко, чтобы обращать на это внимание.
Вдруг открылась дверь, и Лив пискнула, увидев стоящего там Шона. Она вытирала полотенцем все еще влажное лицо, заправленные за уши мокрые волосы липли к щекам. Она пахла жимолостью и мятой. Джинсы свисали с ее руки, а нижнее белье было постирано и висело на душевой кабинке. Так что под этой широкой футболкой не было ничего, кроме голого зада.
Эрекция перешла от оптимистично отодвинутой на задний план до выражающей настойчивое приветствие.
– Что ты делаешь, прячась здесь? – требовательно спросила Лив.
Шон сказал ей чистую правду:
– Я не могу держаться в стороне от тебя.
Ее прекрасные глаза сузились. Она отвернулась и, громко топая, направилась
У подножия лестницы Лив обернулась и жестом показала ему подняться первым.
– Я не дам тебе подниматься по лестнице позади меня, пока у тебя такой взгляд, – сказала она.
– Конечно, детка. Схвати меня за задницу и делай, что хочешь. – Он начал подниматься по лестнице, виляя задом, и был вознагражден сдавленным смехом.
– Я серьезно, – сказала Лив. – Сегодня никакого секса.
Снимая рубашку, Шон потягивался, выгибался и демонстрировал свое тело, пока снова не услышал этот смех.
– Обещаю, что не буду на тебя набрасываться, – сказал он. – Но не обещаю, что не буду пытаться уговорить тебя наброситься на меня.
– Держи карман шире. – Лив обошла огромную кровать «королевского» размера, отдернула темно-бордовое с синелью [45] покрывало и скользнула между простынями, укрывшись покрывалом до подбородка. – Я отдыхаю.
[45] Синель – (от франц. chenille – гусеница) пушистый шнурок для вышивания, плетения отделок, изготовления бахромы. Особое распространение получил как материал для рукоделия в 1830-е гг. В народе синелью называли цветы сирени по созвучию со словом «синий».
Шон расстегнул джинсы, сбросил их и лег голый на кровать. Высоко поднятый, толстый и пульсирующий член прижимался пурпурной головкой к животу.
– Конечно. Просто притворись, что рядом с тобой в постели не лежит голый мужчина с огромным ноющим членом, из-за того что весь день наблюдал за твоими подпрыгивающими сиськами.
– У тебя было много возможностей утолить свою похоть. Нормальный мужчина уже впал бы в кому от такого количества секса.
– Я не нормальный, – заявил Шон.
– Я это заметила, – отозвалась она. – Может, тебе стоит обратиться к врачу.
– Я могу придумать более быстрое и заманчивое решение.
Взгляд Лив упал на его член. Шон погладил его грубым, небрежным движением. Животное. Провокатор.
Лив перекатилась на живот и спрятала лицо в подушку.
– Я тебя игнорирую, – сообщила она приглушенным голосом. – Спокойной ночи, Шон.
– Давай. – Он залез под покрывало. – Это не помешает мне мечтать. Фантазировать. Как я это делаю уже пятнадцать лет.
Внезапно Лив подняла голову и спросила:
– Неужели? Когда это ты успевал фантазировать обо мне со всеми этими психически больными миллиардерами, террористами, сумасшедшими учеными, злыми командующими и летающими пулями? Не говоря уже о полчищах женщин, проходящих через твою постель.
– Когда дело касается моих фантазий, ты по-прежнему на первом месте, – торжественно объявил Шон. – Помнишь тот день в историческом отсеке библиотеки?
Лив издала приглушенный звук, который он не смог расшифровать и решил принять за согласие.