На изломе Вечности

Дита

Победил?

неожиданно промурлыкал Кровавый Меч. –Нет, крылатый мальчишка, он проиграл… ну-ка, расскажи нам, Ариен из Кхела, почему ты решил остаться со мной? Не потому ли, что мои объятия были милы тебе? Тебе ведь нравилось это…нравилось быть во Тьме…ненавидеть и жаждать мести. Ведь это так сладко! Так желанно, быть во Тьме, ни за что не отвечая, лишь принимая Тьму и боль.

Ариен закрыл глаза. Из-под его ресниц текли слезы. Милашка ступил на плато, сложив крылья, и подошел к принцу.

– В тебе есть Свет и любовь, Ен, – тихо сказал он, коснувшись лица эльфа. –Ты выбираешь…не он,

не я…только ты.

– Ты желал остаться со мной, – вкрадчиво напомнил Кровавый Меч, – мы могли бы править вдвоем этим миром. А ночи принадлежали бы только нам… Это ведь так просто, Ариен, ты сможешь ненавидеть, жалеть себя, видеть истинных виновников твоих несчастий. Это ведь куда проще, куда легче, чем искать пути, и винить себя. Ты никому не нужен будешь там, но здесь…здесь ты нужен мне! И всегда будешь нужен!

Ариен задрожал, слезы ручейками сбегали по его щекам, оставляя светлые дорожки.

Ен, лишь тебе выбирать…

Милашка серьезно и прямо смотрел в лицо принцу, – никто не сделает выбор за тебя…

Что ждет меня там, наверху?

прошептал Ариен. –Сестра замуж выйдет, с братом никогда мы не были близки… нет у меня никого, к кому я мог бы вернуться.

– У тебя есть я, – Милашка опустил голову на миг, но тут же снова взглянул на принца, -и есть Шан. Разве это не стоит того, чтобы вернуться?

Ариен перевел взгляд на трон, на мощную фигуру короля, затем на хрупкую фигурку крылатого перед ним. В его душе боролись жажда страсти, темная, обжигающая похоть и жажда боли и желание обнять стоящего перед ним крылатого мальчишку, зарыться лицом в его крылья, ощутить ответное объятие. Он переводил взгляд с Меча на Милашку и обратно, не имея сил выбрать.

– Тебе не придется ни за что отвечать, ты можешь делать все, что пожелаешь, – ворвался в сознание голос Меча. –Мы будем вместе всегда. Весь мир падет перед нами! Ты сможешь выбирать любую шлюху и любого мальчишку в новом мире, да хоть эту сучку, твою собственную сестру. Ты ведь и её хотел! Она будет твоей, как и этот крылатый щенок!

Ариен вздрогнул, сбрасывая оковы оцепенения. Медленным шагом приблизился к воспрявшему Кровавому Мечу, коснулся губами его губ.

– Я благодарен тебе за урок, что ты преподал, – голос юного эльфа прозвучал спокойно и ровно. –И прощаю тебе все, что ты творил со мной. Но мне выбирать! И я выбираю возвращение!

Он подошел к Милашке и обвил руками его шею, глядя в сияющие серо-зеленые глаза.

– Полетели отсюда, парень!

…Вспышка вырвала его из оков сна. Дышалось бесконечно легко, так легко, как не было никогда. Ариен улыбнулся, глядя в заплаканную мордашку Шана и красивую физиономию лежащего рядом эль Оурза, который, видимо, тоже только что проснулся. Они улыбнулись друг другу.

– Боюсь, вам следует поторопиться, – произнес сидящий рядом Аурендир. –Час пробуждения ближе, чем мы думали. Похоже, у Торина проблемы. И некому помочь ему… короли сами решают свою участь и участь подданных.

Он сделает верный выбор!

Ран крепче прижала к себе уснувшего Тем’ра. –Ради меня, ради нашего сына.

Но в глазах волшебника не было уверенности. Напротив, казалось, в них появился страх.

====== 34. Выбор Торина. ======

Торин Дубощит, Торин Защитник… Никакие щиты не помогут теперь, когда перед ним возник

призрак, воплощенный в телесной оболочке, Темный Близнец его души.

– Ну что, братец, – улыбка Кровавого Меча была его собственной улыбкой. –Не хочешь узнать, насколько мы похожи?

Торин стиснул кулаки, борясь с желанием наброситься на монстра, который был им самим.

– О да, ударь меня, – усмехнулся Кровавый Меч, откидывая на спину длинные темные пряди. –Но признай, что ты немногим от меня отличаешься.

Я не ты!

сквозь зубы пробормотал Торин, глядя на Темного двойника сквозь пот, заливающий глаза. –Я не ты, грязный кровавый выродок!

– Выродок? Как сильно сказано,

Меч покачал головой. Продолжая улыбаться. –А разве сам ты лучше? Взять хотя бы этого твоего племянника… неужто ты никогда не желал его? Не желал сжать в объятиях это нежное тельце, прикусить тонкую шейку, почувствовать, как он стонет и дрожит под тобой. Я по крайней мере был честен с самим собой, делая то, что желалось. Старый ублюдок Босли сам не подозревал, что никакого колдовства тут не было. Он лишь дал мне возможность преступить через глупую ступеньку, называемую совестью. Нужен был лишь повод. А мальчишка был хорош! Мягенький и нежный, и красивый, как девка… да что там девки. Он был краше и горячей любой сучки, хоть гномьей, хоть эльфийской. И не стоит так кривить рожу, братец! Можно подумать, сам ты был лучше, когда заставил выть от горя и тоски эту рыжую шлюху как бишь там её, Вриндавани. А ведь эта сучка с самого начала принадлежала мне! Старый хитрожопый ублюдок майяр похитил её и создал ей иную память. И он лгал тебе! Рыжая с самого начала была отсюда. Приманка для глупца, возомнившего себя королем, а на самом деле всего лишь частички меня самого! Нежели ты ещё не понял? Ты

часть меня, братец! Всего лишь осколок… Как и твоя шлюшка!

Лжешь, гаденыш!

выдохнул Торин, каменея от потрясения, ужаса и странного, рвущего душу восторга. –Ложь от слова и до слова!

Неужели?

Меч приподнял бровь. –А ты спроси у него сам!

Он лишь кончиками пальцев коснулся руки Торина и вот они уже стоял не под черным палящим солнцем, на растрескавшейся земле, а в громадном колонном зале. Торин едва не вскрикнул, когда повинуясь движению его двойника, от стены отделились две тени, черные как ночь орки, и нырнули во мрак. А спустя пару секунд звякнули цепи и появились они, волоча изломанное, закованное в цепи существо, в котором нельзя было с первого взгляда узнать Гэндальфа. Торин покачнулся и едва не упал. На волшебнике не было живого места. Серая хламида клочьями свисала с худого, покрытого рубцами и ранами тела.

Сам не свой от противоречивых чувств, охвативших его, Торин шагнул к Гэндальфу. Даже стоя на коленях, волшебник был чуть выше, так, что его лицо было прямо напротив лица Торина. Длинные седые пряди завешивали его, лишь иногда синевой плескали из-под седых бровей.

– Ну, скажи же ему, – усмехнулся Кровавый меч, перехватывая у одного из орков цепь и набрасывая на лоб пленника, вынуждая того приподнять голову. –Давай, скажи ему!

Торин смотрел в синие измученные глаза древнего полу-бога этого и его собственного мира. Гэндальф слабо дернулся, пытаясь опустить голову, но цепь не дала ему этого сделать.