На лыжне попаданец Ломаев
Шрифт:
И что-то мне говорило, что тамошняя профессура в ЦГОЛИФК в своей основе будет еще более консервативна, чем эти самые учебники. И именно по общественным дисциплинам, основная часть которых преподается на младших курсах, «заушники» их уже прослушали и сдали, а мне теперь их догонять. Ахти мне!
Глава 10
А скорый поезд из родимой уже мною Вологды, между тем, дошел до златоглавой столицы. Долговато тянулся в пути в отличие от быстрого комфортабельного самолета. А вот, чин у тебя еще ведь такой очень крохотно — маленький,
Но ничего, почитал кое-какие учебные конспекты, что свои, что чужие (с возвратом), попил чаю, любезно принесенный толстенькой проводницей, даже подремал на своей полке, чертыхнувшись на постельное белье железных дорог СССР. Одно хорошо — дешево, а все остальное со знаком минус. Серое, даже не влажное, а местами сырое. Но это еще ничего, женщина снизу, на первой полке, негромко натужно ругалась. Ей досталось рваная простынь, и она все пыталась понять, как можно лечь поудобнее.
Но вот, наконец, Москва, и дорожные тяготы позади. МПС СССР не хорош и не плох, это просто зона особого риска по небольшой цене. Ну а мы проехали, отматерились и разбежались по своим делам. Своих тягот много.
Не известно у кого, но у меня было в ЦГОЛИФК проблем много, до самой макушки. А ведь я физически был парнем немаленьким. Начиная с бытовых забот (жилье, столовая, проблемы с местным хулиганьем и чиновниками) и заканчивая самыми важными — учебными.
Ничего, немного покрутился, сначала оформил студенческие документы, с ними повертелся. Начинал, естественно, с секретаря деканата Любочки. Та озаботилась немного. Молодой человек, конечно, привлекательный, но не торопится сближаться, а ей как-то в лом ходить из-за одного первокурсника ОЗО. Пусть сам бегает, не переломится!
И ведь действительно, не переломился. Быстро, в темпе вальса, прошел по всем вспомогательным учреждениям, важным для студента — учебная часть, канцелярия, комитет комсомола, студенческий профком и еще некоторые. Приказ о зачислении, правда, куда-то потеряли, но ведь он был, не так ли, мои дорогие и не сравненные сотрудницы?
Пошебуршал еще немного. Мне даже стали помогать. Вежливый, культурный прапорщик, с утонченным юмором, но требовательный и жестокий, если надо. Я сразу отрекомендовался, как командир взвода спортсменов состава «А». Это, как ни странно, еще более помогло.
— Явно глубоко наш. И спортсмен и командует спортсменами, — оценила заведующая учебной частью Татьяна Сергеевна и провела меня за руку по остальным инстанциям. Час и юридически я студент. Студенческий билет, зачетка, даже штамп в 10 копеек за вступительный и за текущий месяц комсомольские взносы и профсоюзное удостоверение.
— Мы, вообще-то, студентам ОЗО не всем даем, тем более первокурсникам, — рассудительно сказала председатель профкома, чернобровая красотка лет 20-ти с гаком, — но тебе можно, уж очень о тебе идут слухи хорошие.
Да-а, а кто же этот сплетник (сплетница)? А так час с небольшим и документы в руках. Все я студент! Надеюсь, профессура не против, а то
Выбил место в сравнительно небольшой комнате на шесть человек. В повседневной жизни здесь явно была какая-то кладовка, причем с техническим имуществом. Запах уж был довольно специфический.
Зато кровати и какая-то мебель уже были, получил постельное белье после небольшого гама у скаредной кастелянше и все, ложись на свою железную, но крепкую кровать. И большинство соседей по оной комнате были, как и я, военными. Один только являлся гражданским из Подмосковья. Заведовал там каким-то спортивным околовсяческим клубом при небольшом заводике, и очень нуждался в документе о высшем образовании.
Остальные четверо были военными — один из Урала, один с Украины, и двое из центральных областей. И что характерно, все хоть и являлись сверхсрочники, но еще сержанты. Тоже за дипломами о высшем образовании. А уж потом, если не вылетят, то с очередными курсами и звания пойдут — прапорщик, а с окончанием и лейтенант.
А, может, и подлиньше будет путь, дадут еще старшего прапорщика, так сказать младшего генерал-полковника. У обоих-то по три звезды на погоне выстраиваются. Вдруг дадут, как мне планируется, младшего лейтенанта. Пусть, главное, чтобы не вниз по служебной лесенке, а строго вверх.
Вот и получилось, что я возрастом являюсь младшим, а званием, наконец, старшим. Военные ведь не гражданские, не сбиваются, как гуси, в бестолковую стаю. У нас сразу субординация, чинопочитание, хе-хе!
Сходили, поужинали, ребята приехали на сутки раньше, разведали окрестности. Невдалеке находилась небольшая столовая, куда по студенческим билетам пускали. Наглых, правда, тоже пропускали, а куда денешься, коллектив-то женский, мужчины просто отодвигают руками преграды.
Едва мы начали кушать, пришла такая группа, если не сказать банда. Волосатые, в узких брюках, даже на зимнюю одежду умудрились нацепить что-то западное, кричащее.
Нет, вы только не думайте, меня XXI век уже всяко обучил. Молодежь ведь любое одевает, лишь бы вообще одевалась. А то ведь не только девчонки, это-то ладно, парни так одеваются, словно раздеваются. Гомики, что ли, из ЛГБТ?
А вот стоят посередине и так небольшой столовой, пристают ко всем, сорятся. Пьяные? Явно ведь нарываются на драку. Или не нарываются, но создают конфликтную ситуацию, а я, между прочем, здесь старший по званию.
Эх, где мои семнадцать лет! Решительно поднялся, пошел к явным хулиганам. Это ведь не старослужащие, за ними никого нет. А если и важные родители, то ладно. Плевать на гражданских!
Подошел и с ходу врезал самому наглому и крикливому. Толи под наркотиками, толи лидерство отрабатывает, а сам господь приказал именно ему врезать.
А хорошо дал. Или, в принципе, он просто подставился. Совсем, видимо, не ждал такого резкого тыка. Как смело с открытой площадки под ближайший стол, только ноги немного торчат. Хорошо хоть, стол с посудой не опрокинул, вряд ли он будет платить за разбитое.
— Ну что, мальки, еще не служили в Советской Армии? — громогласно и грозно спросил я. Ай, какой командный голос выработал, с переливами! Ах, как здорово!