На одинокой дороге
Шрифт:
— Я понял, что он сокровище, но платить за него сто я не буду. Кому такой раб нужен? Строптивый.
— Ланисте. Кому еще? Я ж его не в дом прислугой продаю.
— Я тебе за него может быть пять дам. Не знаю, подумаю.
— Пять?!
— Не нужен он мне. Причем совсем не нужен. Да и ланисте тоже думаю. Старый уже. Ему самому за тридцать уже.
Жуан повернулся к Эрику и визгливо залаял:
— Тебе сколько лет?! А? Отвечай! Вор. Тебе сколько лет?!
Эрик повернулся в сторону бунгало и крикнул:
— Слышь
— Говорю, дерзок очень.
— Я умею дерзких рабов усмирять, поверь мне. — Обрюзгший зло повернулся. Сейчас позову бидла.
— Не надо. Во-первых, бесполезно, во-вторых, товар изувечит, а он и так уже ободранный. Мне больше про пять интересней. Ты сегодня неудачно торговаться начал.
— Я с ланистой редко дела веду, только с теми, кто из Тадж-Варнавана у меня недомерков покупает. Но они только их и берут. Хочешь продать за большую сумму, вези его в Кахарибер сам.
— Не люблю султанат, ты знаешь. Жарко, грязно и они там все чокнутые. И малагров я не люблю. Именно поэтому.
— Я их тоже не люблю, но дело есть дело. Покупать его не буду. Тем более за сто.
— Я знаю цены, по которым ланиста при арене Тадж-Варнавана покупает бойцов. Поэтому сто — это именно та цена, сколько он стоит.
— Ланистой сейчас Хиджонис и на свою арену он берет только исключительных бойцов. В том числе и недомерков. Я перепродаю их ему, хм-м-м… неважно. Они бойцы отличные, но самое главное редкие. А уж за обычного матроса, каким бы он там драчуном не был он и десятки не отвалит.
— Он исключительный боец Жуан. Я не знаю кто он, но продемонстрируй его умения этому Хиджонису и ты увидишь, что возьмет он его за, куда большую цену, чем ты перепродаешь недомерков.
— Пока все его достоинства, с твоих слов. Прости, это не значит, что я тебе не верю, но сам понимаешь.
— И как ты хочешь, чтобы он их продемонстрировал? Я тебе уже все о нем рассказал. Силен, упрям, с оружием отлично управляется…
— Я еще и меткий — подал голос Эрик, которого бесила ситуация. Непривычно быть вещью. Хоть и расхваливаемой.
— Молчи вор! Тебя не спрашивали. Да и как мы твою меткость проверим? — Обрюзгшее лицо сильнее морщилось, когда опускалось до разговора с рабом — у тебя руки связаны.
Эрик перевалился к самой решетке и прислонив к ней лицо, кровавым сгустком точно плюнул Жуану в глаз.
— Ах, ты!!! — тот схватился за лицо, выхватил откуда-то из складок одежды платок, стал вытираться.
— А я предупреждал — Теодор опять подлил себе вина, — близко не подходи.
— Я его прямо здесь, сейчас…
— Сто!
— Что?
— Это мой товар, поэтому если хочешь, что-то с ним сделать, покупай. Стоит стольник. Я уже говорил.
— Да ты видел, что он…
— Видел.
— Знаешь. — Жуан говорил отчетливо, с плохо скрываемым бешенством — я его у тебя куплю. И за сто, но! — он продолжал яростно тереть глаз платком, если только ты действительно докажешь, что он стоит этих денег!
— И как мне это сделать? Сразу говорю — из клетки его лучше не выпускать. Хлопотно. Потом обратно не засунешь.
— Так его же на арену продавать, верно? Значит, я должен знать, какой он боец!
— То есть его меткости тебе мало, как и моего рассказа — Теодор вздохнул — и против кого ты собираешься его выставить?
— Я? Ни против кого. Да и нет здесь бойцов сейчас. Недомерки, если только, но рискованно. Попортит их, а мне это не надо. А вот ты выстави. Это ты же товар рекламируешь.
— И кого?
— Как сам сказал, из всех твоих людей с ним только Джорг справился. Вот и посмотрим.
— Джорг охотник. И один из лучших. Он не боец для арены.
— Я его видел. Больше щести футов ростом, и я не уверен, что это вообще человек. Лохматый, как медведь. Я из-за бороды и лица не видел. Кажется и правда медведь.
— Я не буду рисковать охотником, чтобы раба расхваливать. К тому же он при волках. С ними только он и справляется.
— О!
— Что?
— Волки.
— Что волки?!
— Если твой товар такой великий боец, то пусть с волками и дерется.
— Ты спятил?
— Да, ты спятил?! — подал голос Эрик — я тебе, что? Волкодав, что ли?
— Причем оружия ему не давай.
— И где здесь проверять?
— У меня арена есть. Иногда гости приезжают. Хотят посмотреть товар в деле.
— Почему мне не показывал?
— Ты этот товар продаешь. Ты и так о нем все знаешь, — уклончиво ответил Жуан.
— Ох, и вправду интересно, за сколько же ты моих недомерков перепродаешь? Ладно, не отвечай, глаза забегали. Понимаю — дело есть дело.
Большая яма в земле. Около тридцати-сорока футов в диаметре, высотой в пять футов, стены обиты досками. Зрителей изначально много не предполагалось, поэтому вместо трибун над ареной возвышалась небольшая беседка, так же из бамбукового каркаса и покрытая пальмовыми листьями.
Как и всё вокруг Эрик разглядывал эти подробности с самого низа, с пола клетки. В этот раз она стояла прямо посредине арены, куда его внесли через опускавшийся наискосок сквозь землю, сверху вниз, туннель.
— Неплохой ты у себя на заднем дворе цирк выстроил — с балкона послышался голос Теодора, — это каменные чаши?!
— По ночам в них огонь разжигают, вон-он там барабанщики стоят. Тут такое представление разыгрывается, что ода-баши и селям-чауши смотрят и завидуют — отвечал Жуан.