На огне святом сожжем разлуку

Бердник Олесь Павлович

–  Кто будешь?

–  Яровит - гордо ответил Зореслав.

–  Куда направляешься?

–  Ищу свободную твердыню. Если ты враг - бей сразу. Живым не дамся.

–  Славно, славно!
– ответил всадник, пряча меча в ножны - Дай руку, юноша, садись на коня позади меня. Судьба привела тебя туда, куда ты стремился. Я страж свободной твердыни. Завтра мой чура поведет тебя к старшим. Не бойся, спрячь меча. Здесь тебе никто не причинит зла.

Вольная твердыня

Вековой лес, непролазные чащи на островах, прорезанный

славутинскими проливами. Кто не ведает тайных троп, тот не найдет пути к рыцарской твердыне. Скалистый горб окружен двойным валом: один из камня, второй - из толстенных дубовых свай. А дальше - площадь, и вокруг него просторные уютные землянки. Посредине площади высится высокий болван Яр-дива: такого в яровитском краю Зореслав еще не видел. Имел он два мужских лица, два женских, а над головой - золотой шар Даждьбога-солнца. Немного ниже - люди, взявшись за руки замерли в танце, а еще ниже - кони, коровы, львы, олени, летучие птицы, а уже совсем у подножия - змеи, рыбы и черепахи. И все опирается на мощный корень дерева, обвитого пышными листьями. Красиво, очень красиво вырезана фигура Яр-дива - Световида, но Зореслав не знал, что значат эти священные образы.

Юношу привели к землянке, там он двое суток отдыхал, отсыпаясь, изнывал от ожидания, когда же наступит встреча с Яроганом – рыцарским ведуном. Днем его приглашали к общему обеду: на столах под разлапистыми ивами остывали куски вареной и печеной рыбы, благоухали житные коржи, янтарем искрился мед в сотах. Рыцари ели молча, доброжелательно посматривая на юношу, однако ничего не расспрашивали. Молча расходились, каждый по своему делу. Днем площадь замирала. Где-то над берегами слышался гомон, ржание коней, доносился веселый перезвон молотов из кузницы, кое где курились дымы.

Под вечер третьего дня юноши позвали к Ярогану. Ведун жил в землянке над потоком, у входа лежал здоровенный белый пес. Он лениво открыл глаза, посмотрел на Зореслава безразличным взглядом и опять задремал. Провожатые ушли, указав на дверь. Парень несмело их открыл.

В каменной печке танцевало пламя, освещало фигуру сивоусого деда, облаченного в белую льняную рубашку, которая достигала ниже коленей. Он держал в руках желтые кожаные свиты, степенно разворачивая их, рассматривал кружево черных и красных знаков. Увидев Зореслава, дед ласково улыбнулся, кивнул на обрубок ивы, сел к огню.

–  Садись, сынку. Яроган слушает тебя.

Юноша, волнуясь, добыл из-за пазухи ладунок Бояна, подал ведуну. Тот открыл, глянул на серебряный шар, поцеловал священный знак. Вернул ладунку Зореславу.

–  Спрячь, сынок. Это знак от моего побратима Бояна. Твое слово - его воля. Такое условие между нами. Верю старому Бояну, он не пошлет к свободной твердыне человека без важной надобности.

Юноша рассказал ведуну все что случилось в родном Витиче. Яроган слушал молча, задумчиво глядя на танец огненных языков, крутил длиннющий ус, а в его прозрачных глазах плыли тени, и трудно было понять - одобряет он странствия юноши или осуждает.

Какую-то волну длительная тишина, когда Зореслав закончил свое сказание, а потом Яроган, тяжело вздохнув, говорил:

–  Непростой узел завязала судьба, сынок. Он не только твой, много человеческих судеб сошлись к твоей тропе. Помогу тебе на первой поре, а там полагайся на звезду путеводную. Будешь

иметь двух друзей-юношей. Познакомлю тебя с ними завтра, потому что одному не преодолеть такого пути. А теперь успокойся. Пусть не смущается сердце твое. Вижу, дрожишь от напряжения. То первое, чего следует избавиться: где бы ты ни был, помни, стоишь на своем месте. Ты хозяин той высоты, которую преодолел своими крыльями. Это - залог воли, который утверждает наша твердыня. А теперь спрашивай. Вижу, интересует тебя много, а наши рыцари молчаливы.

–  Правду молвишь, отче - пылко сказал Зореслав – у меня в душе удивление. Откуда в этих пущах вольная твердыня? Кто положил ей основу? Вокруг несытые царства и королевства, смерды и рабы, а здесь - вольные воины, которые не никому не кланяются.

–  Поведаю сказку тебя, Зореслав. Давно это было, в славном восточном царстве. Жил в бедном семействе юноша, вырастал в бедности и беде, видел тяжелый труд родителей, ежедневное повиновение, терпение, а вся награда - пренебрежение и издевательства владык. И не стерпел этого надругательства юноша, собрал людей на площади, начал говорить:

–  Люди! Вся сила - в вас, все богатство - вот вас, в вас - песни и мудрость; почему же склоняетесь вы перед капризами владык? Почему прозябаете в муках и лишениях, неся на спине собственных врагов?

Выслушав юноши, испугано разбежались люди по своим убежищам. А нашлись такие, которые рассказали обо всем царю. И схватили смельчака, бросили к темнице. Убежал юноша из неволи, собрал хороших ребят, начал грабить владык, раздавать сокровища беднякам. Благодарили рабы своего защитника, однако душе их оставались в рабстве, и еще более темный страх окутывал сердца, потому что слуги царские неистовствовали по поселкам и городищам, мстя за поражения в бое со свободными бунтарями.

Проходили лета. Один за одним погибали повстанцы. Опять остался смельчак одиноким, так и не разорвав кольцо рабства. И почувствовал он, как тяжело осуществить это, потому что обреченность и повиновение пустили глубокий корень в душах людей.

Пошел бунтарь в горы, зажег очаг на высокой скале, сел около него на камне. И сказал сам себя: «Я свободен. Не двинулся с места к тех пор, пока не придут ко мнет чистые сердца, которые хотят воли».

Прошло много дней. Странствовал темы горами еще один искатель правды. Увидел молодца около огня, все понял. Придвинул камень к костру, сел и себя, протянув руки к пламени. Долго горел неугасающий очаг, пока собралось к нему семеро рыцарей воли. С тех пор решили они идти в мир, чтобы нести людям сказку о грядущей воле. Так и сделали: где проходили они, там дети слышали сказки о героях, где появлялись кони свободных рыцарей, там загоралось восстание против произвола.

–  А где же они теперь?
– тронуто спросил Зореслав.

–  Между людьми - тихо ответил ведун - незримо идут по миру, лишь младенцы и беременные женщины иногда видят их и их волшебных коней. Славутинская вольная твердыня - то эхо их движения. Древнейшее завещание оставлено нам: когда-то рыцари воли выведут из рабства всю землю.

–  А когда это будет?

–  Зачем спрашивать - когда? Считай, что ты в пути до того волшебного дня. Понял ли, юноша?

–  Трудно мне охватить все сразу. Красиво и страшно. Однако легко в груди, как после грозы.