На огне святом сожжем разлуку
Шрифт:
– Просто так выпускать не след.
– А как же?
– Побеседуй с ним. Вели достать для тебя живой воды.
– Живой води? – изумленно переспросил Горевей.
– Ее - хитро улыбнулся Печерун - Хи-хи! Живой воды, которой исцеляют раны и добывают бессмертие.
– Но он ее достанет?
– А это уже его забота. Ха-ха! Пусть хоть за небо летит. Так и скажи ему: дарю тебе волю, и будешь ты царевичем, женихом Миросе, когда привезешь мне из далеких краев живую воду. Любишь царевну - докажи, чего стоит твоя любовь! А перед тем пусть поклянется, что исполнит твою просьбу. Да не как приказ царский,
– Ну и уж ты, Печерун, ну и хитрец!
– А ты думал, даром хлеб царский им? Так мы сразу развяжем много узелков: Зореслава в странствия бесконечные, пусть ищет живую воду. Тебе - здоровье и бессмертие, а мне…
– Ага – подобрался царь - а тебе что? Ты же зря даже не чхнешь.
– Правда твоя. Имею мысль о сыне своем, Мечике. Когда ты вкусишь бессмертие, Мечик станет царевичем, ему и Миросе дашь часть царства.
– За такую утеху половину земли отдам!
– похлопал советника по плечу царь - Веди меня к пастуху, хочу отпустить его на волю. Пусть порадуется на Купала, а завтра…
– Завтра пусть отправляется за живой водой, хи-хи!
– залился удушающим смехом советник - и не возвращается в витицкое царстве, пока не достанет.
Давняя сказка
Дивоколо охватило юношу, прижало к себе руками ветра, целовало устами сребнолицего месяца, приветствовало щедротой звездной бесконечностью, заревом купальских огней. Воля! Воля! Дай вдохнуть тебя, выпить, словно бокал душистого вина! Не покидай меня никогда, никогда!
Зореслав бросился к торжищам, там среди площади рокотал громадный костер, в его свете витичцы кружили из толстобрюхой бочки мед, пели веселых песен. Ремесленники, воины, а то и простые хлебопашцы, обнявшись, выходили в круг и долбили землю бронзовыми подковами, приговаривая в такт:
Гей, вийду я з хати на волю.
Та посію просо на полі,
Ой дозріє просо буйненьке,
І буду я, ладо, багатенький!
Ой накуплю меду та пива
Усьому світові на диво
Гуляйте, каліки, гуляйте,
Мене добрим словом споминайте!
А лихая година настала.
Бо згоріло просо, пропало!
Я ж таки не буду ридати,
Бо є в мене жінка у хаті!
Я з поля додому вернуся,
Та любенько з нею обіймуся,
Ой буду я п’яний без пива
Та усьому світові на диво!
Гей, лиха година настала,
Бо утекла жінка, пропала!
Я ж таки не буду ридати,
Не згорить вона, не покине,
Гей, та моя воля орлина!
Гуляйте, каліки, гуляйте,
Мене добрим словом згадайте!
Увидев Зореслава парни радостно заголосили, загоготали, потянули к костру; кто-то зачерпнул здоровенным ковшом меду, поднес юноше.
– Пей, рыцарь, радуйся с нами!
– Не до того мне, люди!
– отвечал юноша - Видели ли моего отца? Где он?
– Видели!
– отвечали витичцы - Говорил с нами, чтобы освободить тебя из погреба. А мы ему и говорим: поможем! А чего же! Мы сильно погуляем - и к делу! Разгоним воинов Горевея, да и выпустим парня. А ты - глянь!
– уже и сам выскочил! Ха-ха! Но нам и легче от того. Станем всю ночь кружить мед, до самого утра! Пей, Зореслав, пей!
Юноша едва вырвался из дружеских рук ребят, побежал к круче, где на высокой проплешине Дивич-горы завсегда собирались ребята и девушки, чтобы воспевать Яр-дива, Сребро-Дива, Зоре-Дива или Большого Купалу. И ныне там пылали огни, суетились в дымном мареве фигуры веселых людей, визжали восторженные дети, прыгая через костер. Пылающие колеса, разбрасывая искры, катились из круч в долину, оставляя в воздухе запах можжевельника. Тут он и встретился с Зорулей, девушка тянула обеими руками двух воинов, а они лепетали что-то несусветное. Заметив парня, ужасно удивились, таращились на него, как собака на ежа.
– О! Мы думаем, что он в погребе, а он тут! Ты и впрямь сын ведуна.
– Убежал, Зореслав?
– взволновалась Зоруля.
– Да нет!
– с досадой ответил, юноша - Выпустил меня царь. Где Мирося? Где отец мой? Веди меня.
– А мы?
– обиженно звали дружинники, плетясь следом за девушкой - Ты же, кошечка, обещала спеть нам.
– Пусть вам ведьма с Медвежьей Долины поет - засмеялась Зоруля.
Подхватила волна девушек и парней, закружила в безудержном танце пламенной стихии. Юноша перескочил над одним костром, вторым, третьим, жаркое нутро пламени дыхнуло в лицо, взбодрило. Девушка потянула его дальше узкой яругой, которая вела вниз, к Славуте. А вслед им катилась древнейшая мелодия купальской песни:
Діва на Купала
Зіллячко копала,
Вночі чарувала,
Богам дарувала:
Одному - Дажбогу,
Перуну - другому,
Третьому - Стрибогу,
Четвертому - юнакові молодому!
Діва на Купала
Віночок сплітала,
На воду пускала,
Просила, благала -