На осколках Орды
Шрифт:
Пришедшая в голову мысль была очень рискованной, и у меня практически не было надежды на то, что она сработает…
Но, как говорят люди, попытка не пытка.
— Я уже не сбегу, так? Ты знал?
Я развернулся к нему. Странно, но он был безоружен. По крайней мере, с виду. Настолько все просчитал? Но расслабляться раньше времени все же не стоило.
— Верно. За тобой очень интересно наблюдать, твои поведение и поступки сами тебя выдают.
— И что, убьешь прямо здесь? — Я горько усмехнулся.
Неужели я умру так?
— Ну, раз ты сам это предлагаешь…
В
Бахчисарай, вовремя заметив это, изменил направление удара. Сделал он это очень быстро.
Настолько, что я не успел среагировать.
Да, этот противник был мне определенно не по зубам… даже в раненом состоянии.
Нож вошел мне в предплечье, боль почувствовалась сразу, но было не до нее. Еле-еле отразив еще пару атак, я начал задумываться об отступлении. Быть может, бег измотает его?..
Как на зло, сколь-либо известный мне маршрут практически сразу вылетел из головы.
Зажав здоровой рукой рану, я побежал наугад. Было плевать на то, течет ли из нее кровь — сдавливание убирало часть боли и давало возможность мыслить более адекватно.
Я бежал, не видя, куда, — только бы быть подальше от смерти.
Поворот следовал за поворотом, обстановка коридоров менялась, редкие факелы освещали небольшие пространства.
Я не знал точно, бежал ли он следом, но страх сам гнал меня вперед.
Если бы он не был сильно ранен в бок, был бы я все еще жив?..
Кто знает.
Заметив приоткрытую дверь, я забежал в нее и, захлопнув, резко задвинул засов. Практически сразу же с той стороны на нее обрушилось несколько ударов.
— Ах ты тварь… — Татарин колотил в дверь, безуспешно пытаясь снести ее с петель.
Тем временем, я, отойдя от нее на небольшое расстояние, огляделся. Определить назначение помещения сразу не получалось, но, похоже, здесь было безопасно. По крайней мере, на какое-то время. Я выдохнул.
Но что потом?..
Утром меня точно отсюда вытащат — и что я буду тогда делать? Что-то мне подсказывало, что я уже так просто не убегу…
После недолгих раздумий в поисках выхода из ситуации, показавшихся мне вечностью, мне пришла в голову довольно интересная мысль. Мой преследователь все еще был по ту сторону двери — мы иногда перебрасывались короткими фразами, в основном они были не очень пристойного содержания. Инициатором был я — надо было знать, что он все еще меня караулит. Возможно, он, также как и я, думал, что со мной делать.
— Как на счет того, чтобы подождать до утра? — В очередной раз нарушил тишину я. — Вы с Астраханью решите, что со мной делать, и как наказать. Я все равно сейчас отсюда не выйду. И потом, это все же ее дворец. — Это была последняя точка, которой я в тот момент хоть как-то мог цепляться за жизнь. Не просто так же о ней ходят такие слухи! Да и взгляд у нее был таким добрым…
Ждать ответа пришлось довольно долго.
— Хм. — После затянувшегося молчания услышал я с той стороны двери. — Знаешь, я сказал ей, что это ты меня ранил. В драке. Так
Больше ко мне он не обращался, а через несколько минут я услышал мерные удаляющиеся шаги.
Прислонившись к стене изнутри, я сполз по ней вниз.
И что теперь делать?
Рука ныла, мысли путались, захотелось спать… Но стоило ли? Вдруг это утро и правда… последнее?
И я бодрствовал всю ночь.
***
— Мало того, что ты грабил моих людей, покалечил моего брата, так еще и сбежать от наказания пытался, да? — Астрахань злилась на таком же чистом русском языке, на котором ночью со мной разговаривал ее брат. При этом она немного забавно морщила свой аккуратный носик, и это обстоятельство не давало мне полностью прочувствовать серьезность ситуации. Все же она была прекрасна даже в гневе. Природная ее красота смешивалась с какой-то особой статью и грацией и делала ее каким-то… неземным существом. — И почему я должна заниматься тобой, когда наш отец… Когда нам всем так тяжело…
Черт возьми, почему я думал о ней?!
Я не забыл о брате, размышлял и о своем положении, но мои мысли со вчерашнего дня слишком часто возвращались к Астрахани, и я не мог понять, почему. Я сам казался себе странным и даже каким-то чужим…
— А ты не такая добренькая, какой тебя все считают. — Бахчисарай стоял рядом с ней и улыбался. Он снова говорил по-русски. Для того, чтобы я понимал, не иначе.
— Я просто хочу разобраться в ситуации и поступить по справедливости. — Отрезала девушка.
— Вечно ты интересуешься какими-то ненужными вещами, сестренка. Да если бы я сам жил по справедливости, я бы сейчас перед тобой не стоял. И отец тоже был далеко не со всеми честен. Но, ты не находишь, что, благодаря этому, мы стали теми, кем стали?.. Такова цена успеха.
Астрахань молчала. Брат надавил на больное место, упомянув в диалоге отца.
— В любом случае, я хочу сначала услышать его оправдания. Должна же быть причина, почему он поступал именно так.
— А разве все пленники не хотели бы сбежать, если бы им давали хотя бы намек на возможность этого? — Крымчанин усмехнулся, окинув меня взглядом.
— Не все. Бегут лишь те, у кого есть, к кому. — Вклинившись в их разговор, заметил я.
— А тебе что, есть? — Астрахань посмотрела на меня заинтересовано.
— Конечно есть! Его дружки-воры, не иначе…
— У меня есть брат, он… Младше меня, — не утруждая себя долгими уточнениями, ответил я, — я о нем всегда заботился. А сейчас я не знаю, выживет ли он без меня.
— О, еще одно олицетворение! Какая удача! Говоришь, младше тебя? — Снова посмотрев на меня, татарин заулыбался. — Ну тогда ты проживешь еще немного. Ты ведь скажешь мне, как его найти, правда? Думаю, из него получится куда более хороший товар, чем ты, раз он младше… Может быть, он будет менее строптив…