На осколках разбитых надежд
Шрифт:
Время было далеко за полночь. Гостей в Розенбурге не ждали. И Лена знала только одних людей, которые вваливались в дом, невзирая на время суток. Это действительно был грузовик. Его темный силуэт вскоре стал отчетливо виден на снежном фоне. От страха сбилось дыхание и смешались мысли.
Только недавно Войтек признался, что это он избил Клауса в таверне, подкараулив его со своими товарищами, работавшими на Штайлера. И все, что потянулось тонкой ниточкой после, только по его вине. Пусть гестапо ничего не смогло доказать, но
Лена убедилась, что грузовик остановился у крыльца, и быстро побежала прочь из залы. Быть может, она успеет предупредить Войтека, и тот сумеет уйти через замковый парк в лес? Лена бежала изо всех сил через анфиладу комнат, не обращая внимания на боль в ноге. Даже успевала посматривать в окна на ходу, ожидая, что вот-вот раздастся громкий стук в двери. И с удивлением подметила при этом, что из грузовика спрыгнул только один человек.
Разве из гестапо приходят по одиночке? Быть может…
Глупое сердце робко озвучило совсем немыслимое предположение, и разум тут же оборвал его. Но как оказалось, он был неправ. Иногда совершаются абсолютно нереальные события. Например, человек, которого ты совсем не ожидаешь увидеть, стоит в холле у входной двери и смахивает снежинки с шинели.
— Рихард…
Это было невозможно. Но все-таки это был он. Рихард обернулся на тихий шелест ее голоса к дверям комнат, где Лена застыла, не веря своим глазам.
— Мой отъезд отложен на сутки, — пояснил Рихард свое неожиданное появление. — И я решил провести эти часы не в Берлине. А здесь, с тобой…
Лена несмело подошла, все еще не веря, что это действительно он. Коснулась пальцами его холодной кожи, чтобы убедиться, что это реальность.
— Дядя говорил мне, что русские импульсивны, что они всегда нарушают планы, совершенно непредсказуемы. Мне кажется, я перенял немного русской импульсивности, — пошутил Рихард, поворачивая голову и целуя ее пальцы. — У меня всего три часа, Лена. Потом меня заберет старый Шульце на своем грузовичке и подбросит до станции.
— Ты ехал из Берлина, чтобы провести здесь только три часа? — переспросила она, удивляясь услышанному.
— Я сам удивляюсь своему безрассудству, — усмехнулся Рихард, запуская ладонь в ее распущенные волосы. — Ты не спишь в столь поздний час. Почему? Я думал, что удивлю тебя, когда поднимусь к тебе и разбужу.
— Я… я пробовала, — несмело произнесла Лена и обрадовалась, когда заметила, какой гордостью вспыхнули его глаза.
Он поймал ее ладони и поцеловал их одну за другой. И признался, что у него есть для нее в это случае маленький
— Твои комнаты не топлены, — покачала головой Лена. — Ты же не предупредил о своем приезде.
Они расположились в кухне, которая еще хранила тепло прошлого дня догорающими углями в печи. Лена задвинула засов на задней двери на всякий случай, чтобы Войтек не зашел ненароком. Хотя что ему делать в кухне посреди ночи?
— Оставь это, — приказал Рихард, когда Лена схватилась за кофейник, чтобы сварить для него кофе. — Просто посиди со мной. И я расскажу, что случилось за последние дни. Но сначала… Это тебе, моя маленькая русская.
Он достал из саквояжа небольшой сверток. Лена сразу же догадалась, что в нем по линиям, которые увидела через тонкую бумагу. В кончиках пальцев закололо желанием схватить пуанты и примерить их.
— Я видел фрау Гзовскую. Разговаривал с ней о тебе, — признался Рихард, и Лена подняла на него взгляд, боясь услышать продолжение. — Сейчас она не готова говорить о том, чтобы расширить труппу. Но вот после войны — вероятно. Она передала эти пуанты для тебя и сказала, чтобы ты не теряла навык.
Они оба понимали, что это всего лишь отговорка. Никто не принял бы в труппу остарбайтера, пригнанного с Востока. И даже окончание войны не изменило бы судьбы Лены, как говорил Рихард. Если победят нацисты, ей суждено до конца своих дней быть бесправной рабыней в Розенбурге, пока баронесса не решит избавиться от нее.
— Все будет иначе, — твердо сказал Рихард, и в его голосе звучала такая решимость, что Лена поверила ему в этот миг. — Я обещаю тебе, лесная фея, когда я вернусь, все будет иначе.
Он накрыл своей широкой ладонью ее пальцы. А потом захватил их в плен и притянул ее к себе, чтобы усадить на колени и целовать так долго, пока у нее не перехватило дыхание. Потом они поднялись наверх, в ее маленькую комнату, где расположились на сброшенном на пол матрасе, потому что кровать нещадно скрипела. И снова Лена погрузилась с головой в облако нежности и любви, которое прятало ее от всего мира. И все, что ей хотелось, чтобы эти часы длились бесконечно, а она могла просто лежать на широкой мужской груди и слушать, как бьется сердце Рихарда, рисуя невидимые узоры на его коже.
— Меня мучило то, как мы расстались с тобой, — признавался Рихард тем временем, целуя ее в макушку. — И когда пришла телеграмма о том, что на Варнемюнде был совершен налет томми, я впервые в жизни был благодарен Провидению за возможность снова увидеть тебя.
— Что? — Лена резко села, прижав к груди покрывало. Осознание того, что на местечко, где был расположен завод истребителей люфтваффе, был совершен налет британской авиации спустя всего лишь несколько дней, как Войтек передал связному данные, ошеломило. Значит, это действительно работает!