На перекрестках встреч: Очерки

Зыкина Людмила Георгиевна

В музее собраны все слепки с его работ в натуральную величину и большинство подлинников, характеризующих эволюцию его творчества. В музее представлена и обширная картинная галерея полотен современников, собранная самим Торвальдсеном. Здесь же, у стен музея, хранится л прах ваятеля.

В Государственном музее искусств Копенгагена мне показали интересные графические материалы, характеризующие русско-датские художественные связи в XVIII веке.

В Дании сохранилось множество замков из эпохи феодального дворянства, и мы посетили один из них, связанный с именем Гамлета. Это был замок Кронборг, построенный в XVI веке голландскими мастерами из красного кирпича в форме квадрата и служивший долгое

время резиденцией короля Фредерика II. Зеленые шпили замка, прикрывающие сверху круглые башни, создают неповторимый архитектурный ансамбль. Я спросила гида, какое отношение к замку имеет принц Гамлет.

– Некогда Дания была воинственной страной, – услышали мы. – Ее отважным вождям-викингам удалось даже лет на 50 подчинить себе Англию. О викингах существует большая литература. Викингам поставлены памятники. В Северной Ютландии над могилой одного знатного викинга лежит большой камень со старинной надписью. Викинга звали Гамлет. Он жил в VI столетии. Сагу, о нем Шекспир положил в основу своей трагедии, совершив при этом хронологический скачок вперед на тысячу лет. Своего Гамлета, принца датского, Шекспир поместил в Эльсиноре, на месте крепости Кронборг. Гамлет получил новую жизнь, и Дания гордится именно им.

Я бродила по залам замка, и гид показывала мне покои, где был заколот Полоний, двери, у которых несчастный принц объяснялся с Офелией, зал, в котором был убит король-преступник, – она говорила так, как если бы все это происходило в действительности. Потом с вала крепости была показана тропа: по пей шествовал призрак отца Гамлета… Английские актеры в 1585 году давали в замке представление для королевской четы, а многие годы спустя ставили «Гамлета», используя покои замка как естественную декорацию.

С башен замка хорошо виден противоположный шведский берег: ширина пролива Большой Зунд, разделяющего две страны, всего три километра.

– В те времена, – продолжала гид свой рассказ, – когда Кронборг был не музейным экспонатом, а настоящей крепостью, Дании принадлежали оба берега Зунда, и корабли всех стран, проходя из Северного в Балтийское море и обратно, должны были платить датчанам «пошлину Зунда». Это сделало Кронборг знаменитым. Поэтому и Шекспир поместил своего Гамлета здесь, на берегу Зунда. В наше время это место приобрело еще одну славу. Она связана с героическим движением Сопротивления в годы второй мировой войны. В темные ночи смельчаки на утлых ботах, а то и вплавь переправлялись на другой берег пролива с сильным и быстрым течением. Сотни и тысячи людей были спасены от фашистских палачей датской молодежью, которая, пренебрегая опасностью для жизни, проявила подлинную доблесть.

Я долго любовалась проливом, овеянным романтикой разных времен.

В Оденсе я посетила домик Ганса Христиана Андерсена, превращенный в национальный музей его имени. Он не замысловат в архитектуре, трогательно прост внутри. Я внимательно осмотрела ту обстановку, в которой были сотворены «Гадкий утенок» и «Храбрый оловянный солдатик». Образы, пленившие нас в детстве, – это самые прочные образы памяти. И потому об Андерсене можно сказать, что он и наш русский сказочник, чудесный поэт, воспитатель наших детей и, конечно же, подлинный датчанин, классически выразивший национальные черты датского народа. Он любил свою страну, свой тихий город, те места, где в постоянной нужде прошла жизнь его отца, бедного башмачника, матери, день и ночь стиравшей белье на богатых людей, и где сам поэт долго испытывал лишения, прежде чем завоевал славу, мировое признание, приобрел материальную обеспеченность. Андерсен много путешествовал, объехав всю Европу. Выдающиеся писатели первой половины прошлого века были его личными друзьями. Но он всегда возвращался в Оденс.

Покидала Данию я в хорошем

настроении, потому что чувствовала, что наша миссия по расширению контактов с политическими, общественными и культурными кругами этой страны была выполнена. Небывалый, по нашим представлениям, интерес к визиту советских артистов, без сомнения, способствовал укреплению советско-датского сотрудничества. Жители городов, где были вывешены рядом советский и датский флаги, вряд ли припомнят такое сочетание цветов прежде.

Одна из лучших драгоценностей

Писали о Финляндии многие: историки и географы, путешественники и журналисты, туристы и дипломаты… Восхищались страной и ее народом писатели, поэты, и среди них А. Пушкин, Е. Баратынский, А. Куприн… Мне же больше всего по душе пришлись слова М. Горького: «Среди болот, среди озер, на кусках неплодотворной земли, затерянной в камнях… под бесстыдным гнетом русской монархии, цинически убивавшей все стремления к свободному творчеству, – финны, молчаливые, упрямые люди, в течение нескольких десятков лет умели создать все, что необходимо для культурного государства, все, чем может гордиться человек, – науки, искусства, промышленность!… Человек победил. Его творчество, его труд осуществили почти невозможное. Его мощная воля ограничила бедную каменную землю, и в короне, которой украшена наша планета, – Суоми одна из лучших драгоценностей».

Я бывала в Финляндии не раз и не два, а намного больше и во все времена года, хорошо знаю быт и нравы Хельсинки, Турку, Тампере, Лахти, Порво и еще доброго десятка финских городов и местечек. Я встречалась с политическими деятелями и рабочими, актерами и художниками, музыкантами и студентами. Наши беседы были всегда дружелюбны, откровенны и сначала носили познавательный характер. Хорошо помню первую встречу в середине 50-х годов с известным скульптором Вяйне Аалтонеиом, поставившим во многих городах Финляндии прекрасные памятники. Он подробно рассказывал мне о временах, когда Финляндия была провинцией Швеции, входила в качестве автономного княжества в состав России. От него я впервые узнала историю возрождения древнего финского эпоса «Калевала», в сказаниях которого оживали картины героического прошлого народа.

– Издание «Калевалы» в 1835 году, – рассказывал Аалтонен, – произвело переворот в представлениях об истоках финской культуры, оказав воздействие на все виды искусства. Период расцвета национального искусства, и в частности художественного творчества, связан с именами А. Здельфельта, Э. Ярнефельта, П. Халоиена. Еще М. Горький высоко оценил произведения талантливых художников, работы которых были представлены на Всероссийской выставке 1896 года в Нижнем Новгороде. Обращение к народным образам получило поддержку всех передовых людей России. Так что взаимодействие русской и финской культур имеет давние традиции.

Известный финский историк Пекка Сухоыен поделился впечатлениями об искусстве выдающегося архитектора Алваре Аалто, сумевшего поднять на небывалую высоту современное зодчество страны. Аалто соорудил Дом культуры рабочих в Хельсинки, дворец «Финляндия», в котором проходило Совещание глав правительств по вопросам мира и безопасности в Европе, и ряд других строений и памятников. Спустя несколько лет я встретилась с Алваре Аалто в Национальном музее Хельсинки. Он давал мне необходимые пояснения к экспозиции предметов быта, советовал поближе познакомиться с экспонатами музея изобразительных искусств «Атенеум», который потом меня буквально очаровал богатством картин и скульптур финских и зарубежных мастеров. Видимо, не зря Финляндию еще в XIX веке называли страной живописи.