На перекрестках встреч: Очерки
Шрифт:
Импровизированный концерт на площади Загреба.
В Японии я подружилась с членом общества «Япония – СССР» Аоки-сан
На
Автографы на память.
У станкостроителей Тбилиси я вспомнила юность.
Выступления на полевых станах стали традиционными.
Круг почета на сельском стадионе
Откровенный разговор с Т. Мальцевым.
Концерты для воинов – моя давняя страсть и привязанность.
Пою тебе, моя Россия!
В Вашингтоне поехали на Арлингтонское кладбище возложить венок на могилу президента Джона Кеннеди. Там была длинная молчаливая и сизая, как пасмурный день, очередь, начинавшаяся у подножия холма и извилисто тянувшаяся к его гребню. Мгновенно сработал «беспроволочный телеграф», стало известно: приехали русские артисты. Нас пропустили вперед. Шли вдоль очереди и все время слышали: «Рашен, рашен…» Чувствовалось, что американцы смотрят на нас, советских людей, пришедших отдать дань уважения злодейски убитому президенту, с большой почтительностью. Возложили венок, на минуту застыли в траурном молчании. Тут заработали фото- и кинокамеры неизвестно откуда взявшихся репортеров. Медленно покинули кладбище, унося в памяти могилу под голыми деревьями да синий огонь, горящий день и ночь на дне чаши. Очередь озябших людей расступилась, провожая глазами, и мы снова слышим: «Рашен, рашен…»
Вашингтон мне показался не таким уж чопорным и холодным, каким его считали побывавшие в нем. Наоборот, он больше, чем какой-либо другой город Штатов, похож на европейский: в нем есть и уют, и неторопливость, нет нервозности и суеты, во всяком случае внешне – люди ходят спокойно, неспешно, услужливо уступают дорогу. Примерно половина жителей – негры, преимущественно мелкие служащие, подсобные рабочие. Основанный более полутора веков тому назад, город не знал ни войн, ни стихийных бедствий, ни других потрясений. Респектабельные
Прямоугольный Кеннеди-центр не просто центр искусств, но и мемориал. Огромное фойе – «Холл Наций», в оформлении которого принимали участие лучшие художники и архитекторы из многих стран мира, соединяет сразу пять театральных и концертных залов. Ежедневная программа чрезвычайно насыщена. Помимо нас в соседних залах выступали симфонический оркестр, театральная группа, джаз и группа «поп-музыки»…
Американский юг! Я знала о его жизни и быте, проблемах и заботах только из газет да книг Марка Твена, Джона Стейнбека, Эрскина Колдуэлла. Теперь кое-что увидела сама.
Атланта – небольшой город, один из представителей «одноэтажной Америки». Лишь в самом центре – кучка небоскребиков. Как тут не вспомнить И. Ильфа и Е. Петрова, прекрасная книга которых не устарела и сейчас. Стрэтфорд, Хартфорд, Норфолк, Гринвилль, Рок Хил л… Все эти маленькие городишки, где проходили наши гастроли, как близнецы похожи друг на друга, они словно меньшие братья и сестры крупных центров и напрочь лишены какого-либо индивидуального облика.
В каждом из них все та же реклама, те же архитектурные, подчас унылые сооружения из стекла и бетона, вереницы машин, стоящих возле колонок.
Концерты в Атланте совпали с моментом, когда комитет ненасильственных действий студентов-негров развернул энергичное наступление против сегрегации. Поводом послужил отказ некоторых содержателей ресторанов допускать представителей темной расы в свои заведения. Пикеты то тут, то там. Даже у входа в церковь, куда посмели войти священник и несколько негров. Белые прихожане вышвырнули цветных, что и возмутило молодежь. Печать сообщила, что местная тюрьма переполнена протестующими против сегрегации. В небольших камерах на двух-трех человек томилось до пятнадцати заключенных. По очереди спали на полу, всего было два тюфяка. Не могли успокоить демонстрантов и пикетчиков ни слезоточивые газы, ни дубинки. Эти и подобные им меры лишь поощряли сопротивление, поднимая на борьбу новые негодующие отряды молодежи.
Подобное положение сложилось и в Миссисипи. Я увидела здесь несколько сгоревших церквей, взорванные дома. Акты насилия и террора в ответ на действия молодежи совершались одной из организаций ку-клукс-клана, насчитывающей около двух тысяч человек. Этот снискавший печальную славу орден насильников и погромщиков стал в те дни возрождаться в Алабаме, Флориде, Джорджии, Вирджинии и других южных штатах. Накануне нашего приезда в Джорджии был убит членами клана негритянский учитель. Делом их рук был и взрыв бомбы в доме негритянской семьи в Джексон-вилле (штат Флорида). «Ку-клукс-клан еще долгое время будет представлять собой серьезную проблему», – признался один из сопровождавших нас.
В противовес ку-клукс-клану и подобным ему организациям начали действовать «школы свободы», созданные молодыми борцами против рассовой дискриминации. Этими школами руководил «Совет федеративных организаций», в который входил и союз борьбы за гражданские права – «Студенческий координационный комитет ненасильственных действий».
– Все эти добровольные союзы малочисленны, но одно то, что начало положено, уже хорошо, – говорила двадцатилетняя Линда Дэвис, одна из руководителей школы, студентка колледжа в Огайо. – Рассовые насилия на Юге не могут быть ничем оправданы. Тот, кто унижает других, унижает себя. Такой путь ведет к духовному опустошению. Вы со мной согласны?
Наивная девочка, она, наверное, и не предполагала, что через год американский Юг станет районом безудержной вакханалии расизма, когда борьбе за гражданские права будет противостоять неслыханный террор. Куклуксклановцы разожгут костры, взлетят на воздух взорванные дома людей, поддерживающих движение негров, загремят выстрелы из-за угла… И я не знаю, уцелела ли эта миловидная девушка с прекрасными каштановыми локонами. Может, судьба и сжалилась, не тронула Линду, охотно рассказавшую мне тогда о своем житье-бытье.