На пороге любви

Пик Лилиан

– Что за потрясающий материал? – Она потрогала краешек ткани опытными оценивающими пальцами. – Но почему это все сложено в углу?

– Оно ожидает одобрения или неодобрения господина и хозяина, – сказал Антуан, игнорируя присутствие сына господина и хозяина, чьи губы начали зловеще сжиматься. – Производители тканей присылают их сюда, надеясь и молясь, что ткань будет выбрана для одной из моделей Франциза. Если это происходит, то производители получают – потому что ткань теперь будет покупаться во всем мире – своего рода

печать одобрения великого модельера. Иногда для принятия решения – взять или отвергнуть ткань – ему требуются месяцы. Все это время они не смеют послать ее куда-нибудь еще – а вдруг он скажет «да».

Клеон ласково провела ладонью по одному из рулонов.

– Этот материал строго секретен! – Она резко обернулась и увидела бледное злое лицо самого Франциза. – Это не для публичного обозрения, особенно не для прессы.

– Мисс Эстон! – прорычал Эллис.

На этот раз она бросилась к выходу, как щенок, напуганный сенбернаром.

– До свидания, Клеон, – произнес Антуан, но Эллис постарался, чтобы у нее не было возможности ответить.

Сидя в машине, Клеон ожидала возмездия, но его не последовало. Вместо этого Эллис неожиданно произнес:

– Я извиняюсь за этот эпизод.

Клеон была поражена:

– Я думала, что это я должна извиняться.

– За что?

– За мою вспышку. Я просто не могла остановиться, мистер Ферс.

Он пожал плечами:

– Это не было неожиданностью. Наверное, кто-то должен был однажды высказать все это отцу.

– Поэтому вы взяли меня с собой?

– Не совсем. – Он сосредоточился на вождении. – Что вы думаете о моих родителях?

Клеон была изумлена: он хочет знать ее мнение? Но что она могла сказать?

– Будьте, как обычно, откровенны.

Захваченная врасплох прямотой Эллиса, она сказала:

– С ними... довольно трудно.

Эллис рассмеялся:

– Потрясающая проницательность! – Потом он стал серьезным. – Что касается меня, то я перестал пытаться найти с ними взаимопонимание, особенно с отцом.

Решив, что надо сменить тему, Клеон как бы невзначай заметила:

– Аннабель очень красива.

– Да. Я откопал ее в довольно-таки низкосортном магазинчике, где она была одновременно продавщицей и моделью. Я разглядел ее возможности и предложил работать с моим отцом.

– Ваша очередная протеже? Вы повсюду охотитесь за ними?

Эллис рассмеялся и загадочно произнес:

– Конечно, я же не хожу с закрытыми глазами.

– Сначала вы отыскиваете их, затем возвышаете, затем делаете своими подружками?

Он снова рассмеялся. Кажется, Ферс начисто отбросил свое раздражение.

– Теперь это главный вопрос. – Он бросил на Клеон вызывающий взгляд. – В конце концов я нашел вас.

– Я просто интересовалась, какова ваша стратегия, и теперь знаю, чего мне ожидать.

– Но, – Эллис остановился у пешеходного перехода, – у меня нет строго определенной

стратегии, если дело касается женщин. – Он слегка дразняще улыбнулся в сторону ее строгого профиля, и машина двинулась дальше. – Где бы я ни встретил новую женщину, которая мне нравится, я обычно начинаю петь соловьем.

– Другими словами, – произнесла Клеон отрывисто, – нащупываете к ней дорогу.

– Вы не смогли бы выразиться точнее, – ухмыляясь, ответил он.

Клеон сжала кулаки. Видя ее жест, Эллис расхохотался.

Они подъехали к офису, и машина проскользнула на стоянку в парковочной зоне, угрожающе обозначенную словами «Исполнительный директор». Это вежливо, но недвусмысленно напомнило Клеон о ее положении обычной служащей.

– Спасибо за ленч, мистер Ферс.

Он наклонил голову с шутливой снисходительностью:

– Благодарю за очаровательную компанию, мисс Эстон.

– Мы... мы так и не пришли ни к какому решению, не так ли? – Эллис вскинул брови. – Насчет журнала.

– Насколько я понял, дело закрыто.

– Но, мистер Ферс...

Он взглянул на часы:

– У меня назначена встреча. Клеон выбралась из машины и ушла.

На следующий день она собрала редакторское совещание. Забрел Рик, сел на стул и задрал ноги на стол, предварительно, с шутливой официальностью, спросив позволения у Клеон.

Сара плюхнулась в кресло, приговаривая, что оно такое низкое, а она такая толстая, что никогда не выберется из него. Бен Хэрлоу перевернул корзину для бумаг и сел на нее. Джоанна притащила свой собственный стул и уселась с блокнотом в руке, чтобы фиксировать «основные моменты». Рик заметил, что поскольку все они довольно болтливы, то, похоже, речь пойдет о «часах».

Клеон, как председатель, дала всем возможность высказаться. Один за другим они разнесли журнал в пух и прах, критикуя его стиль, содержание, то, как он продается, и то, что он потакает лишь одному типу и классу женщин. Подо всем этим Клеон почувствовала беспокойство за будущее журнала и за собственную работу.

Даже на рекламу – в интересах отца Эллиса – было наложено вето. Не может ли она сделать что-нибудь, спрашивали они с отчаянием, может быть, она, как свежий человек, попробует уговорить Эллиса принять их точку зрения, заставить его понять очевидное?

– Я пробовала, – сказала Клеон, – только вчера, но он не хотел слушать. Однако я хочу еще попытаться. – Под влиянием настроения она набрала его добавочный номер на внутреннем телефоне. Кабинеты всего руководства находились на первом этаже.

– Нет, – ответила его секретарша приветливо, – к сожалению, он вышел.

Этот человек когда-нибудь бывает на месте? Клеон бросила трубку, и они продолжали сидеть, уныло уставившись друг на друга и ожидая вдохновения. Ничего не произошло, и они снова принялись шутить.