На пороге любви

Пик Лилиан

– Я заварю чай, – сказала Джоанна. – Это должно нас взбодрить.

Когда они, разделив пакет печенья, принесенный Сарой, выпили чай, Клеон рассказала, до какой степени был нелюбезен с ней Франциз, когда обнаружил, кто она такая. Она не могла понять его позу.

– В конце концов, я представляю его интересы и, следовательно, на его стороне, – сказала она.

– Он не доверяет ни одному журналисту, кем бы тот ни был, – сказала Сара. – Он очень боится пиратства, возможности кражи его идей, и в этом он схож с остальными модельерами. Обычно он лишь тогда

доброжелателен к прессе, когда показывает свою коллекцию.

– Ну ладно, – сказала Клеон, – когда дело касается журнала, я никогда не теряю надежду. Я считаю, что должна так взяться за мистера Ферса, чтобы он был сыт мною по горло и дал...

– И дал редактору указание убираться, хотели вы сказать, – закончил за нее Рик, и все рассмеялись.

Открылась дверь, и Эллис спросил язвительно:

– Вы вообще-то когда-нибудь работаете, на этом этаже?

Все мгновенно исчезли, оставив Клеон наедине с грозным боссом.

– Совершенно верно, мистер Ферс. – Клеон запнулась, кляня про себя неудачное начало. Сейчас он был явно не в том настроении, чтобы замечать очевидное. – Я хотела бы поговорить с вами.

– О чем?

– О... о... – Не находя слов, Клеон взяла номер «Салона».

Что-то в ее глазах, видимо, согрело душу Ферса, потому что он взглянул на часы и произнес:

– Спуститесь в мой кабинет на пять минут.

Пятью минутами позже Клеон сидела по другую сторону стола босса и с опасением смотрела на Эллиса.

Видя смущение подчиненной, Ферс подзадорил ее:

– Это что, делегация в составе одного человека? Вы пробыли здесь два дня и уже возглавляете бунт!

Судя по его настроению, его можно было попробовать убедить. Он, казалось, был готов ее выслушать. Эллис продолжал все в той же полушутливой манере:

– Если вопрос не покажется вам глупым, то в чью поддержку проводилось это собрание на девятом этаже?

– Это была редакционная конференция, – чопорно ответила Клеон.

– Теперь поведайте мне об остальном, – зашелся смехом Ферс.

– С удовольствием, мистер Ферс. Это группа глубоко неудовлетворенных людей.

– Неужели? Чем это? Им что, мало платят? – Его настроение изменилось, теперь тон был саркастичным.

– Деньги не имеют к этому отношения.

– Уже легче!

– Не в том смысле, что вы имеете в виду. Возможно, с другой стороны, как раз имеют.

– Я весь внимание.

Теперь пришел черед Клеон. Она глубоко вздохнула и начала:

– Нам хотелось бы изменить стиль журнала. Нам хотелось бы увеличить его объем. – Клеон увидела скептический взлет бровей Эллиса и поняла, что начала неудачно. – Он слишком ограничен в возможностях и охватывает слишком узкий рынок. Мы хотим помещать больше редакционных материалов – в настоящий момент они сведены до минимума. – Клеон сверилась с заметками. – Рекламный материал представляет собой сплошную массу. Мы считаем, что это плохо запоминается и режет глаз.

Ферс откинулся на спинку стула со слегка озабоченным выражением, как будто с трудом понимала то, что слышал. Клеон решила атаковать и подтянула подкрепление.

–

Мы считаем, что журнал обслуживает, – она преднамеренно использовала слово «мы», – тот тип женщин, который существует лишь в старомодном воображении вашего отца. – Эллис прямо окаменел, и Клеон поняла, что наконец завладела его вниманием. – Женщин, которые удачно вышли замуж, – ведь их совсем мало в наши дни, – теперь Клеон провоцировала Ферса, но ей было все равно, – обремененные излишком денег так сильно, что не знают, что им еще делать, вот и тратят их на одежду, покупая ее по бешеным ценам у вашего отца. Им совершенно нечем заняться, поэтому они проводят время на примерках у своих кутюрье и потом сплетничают об этом. – Клеон покачала головой. – Так сейчас просто не бывает.

Эллис попытался перебить, но Клеон наступала:

– Все приметы указывают на то, что кутюрье медленно, но верно сходят на нет. Известнейшие модельеры наших дней шьют готовые вещи, одежду, специально смоделированную для розничной торговли. Они вынуждены делать это, частично из финансовых соображений, частично из-за изменившихся вкусов и запросов, так что вашему отцу в конце концов придется сдаться. Нравится ему это или нет, однажды ему придется отклониться в сторону парфюмерии и косметики, как другим кутюрье.

Клеон остановилась, чтобы набрать воздуха, который был просто необходим ей для последнего рывка к финишной ленте.

– Ваш отец живет и работает в вакууме, чего не может себе позволить ни один модельер. Даже ваша бабушка оценивает прелесть реального мира лучше, чем он.

Она заметила, что губы Эллиса сжались в тонкую линию. Он ощупывал лезвие ножа для открывания писем, как бы проверяя его остроту. При этом он задумчиво смотрел на горло Клеон.

Не обращая внимания на предупредительные знаки, она под конец совсем разошлась:

– Сегодняшняя одежда разрабатывается в соответствии с образом жизни людей. Она не должна быть претенциозной и официальной. Мы хотим, чтобы наш журнал был зеркалом времени, чтобы его читали обычные люди. Нам хотелось бы ввести раздел косметики и страничку аксессуаров. В нем сейчас нет фантазии, захватывающего материала. Не представляю, как можно поднять его тираж.

Клеон откинулась назад, готовясь к последствиям своей речи. Эллис бросил нож и выпрямился:

– Мне жаль, мисс Эстон, но это просто не пройдет. Руководство – в вложившихся обстоятельствах, в особых обстоятельствах – не согласится с такими радикальными переменами в журнале.

Клеон собралась с силами:

– О мистер Ферс, но эти люди на девятом этаже, они полны энтузиазма, творческого порыва и они очень желают успеха журналу. Неужели это не в счет? Они беспокоятся не только о своей работе – хотя и об этом тоже, – они смогут почувствовать себя нужными, свою работу – полезной, если спрос на «Салон» возрастет хотя бы на несколько экземпляров.

Эллис был совершенно неподвижен.

– Все, о чем мы просим, мистер Ферс, – это побольше страниц, побольше цвета и побольше простора для творчества.