На пороге любви
Шрифт:
Когда настала пора уходить, пошатываясь, вернулся Рик. Он заявил, что должен отвезти Клеон домой, однако Антуан попытался вмешаться.
– Клеон, моя машина на улице. Если хотите, я отвезу вас.
Она взглянула на Рика и решила, что, несмотря на его полупьяное состояние, сможет управиться с ним. Поблагодарив Антуана, она сказала, что должна уехать с Риком.
Эллис провожал гостей. Рик пожелал ему спокойной ночи, а Клеон даже не подняла глаза. Смотреть на Эллиса было все равно что напрашиваться на оскорбление, то же самое, что раздирать костяшки пальцев
В машине Клеон отодвинулась от Рика. Он рассмеялся и сказал:
– Ты в полной безопасности, дорогуша.
На следующее утро Клеон собрала всех в своем кабинете и сообщила о решении Франциза выйти на рынок готовой одежды.
– Не значит ли это, – поинтересовалась Сара, – что вскоре мы получим «зеленую улицу» для обновления журнала?
– Может быть, ты и права, – задумчиво произнесла Клеон. – Может, спросить у самих «сильных мира сего»?
«Осмелюсь ли я позвонить ему?» – забеспокоилась Клеон. Да, если дело касается журнала, она осмелится на все что угодно. В конце концов, это работа, а не личная жизнь.
Несмотря на усилия подавить страх, пульс Клеон участился, когда она попросила секретаршу соединить ее с шефом. Как только он ответил, она произнесла:
– Мистер Ферс, – Клеон скрестила пальцы и показала их остальным, – не означает ли, учитывая заявление вашего отца вчера на балу, что вы вскоре дадите разрешение изменить...
– Нет, мисс Эстон. – Ферс бросил трубку.
Клеон уставилась в свою книгу записей. Значит, он не простил ее. Никто не нарушал неловкого молчания. Вытащив запрещенную к публикации передовицу, она грустно рассматривала ее.
– Вы же не станете публиковать ее, Клеон, после того, что он сказал вам? – спросил Бен. – Мы вас слишком любим, чтобы потерять!
Клеон вздохнула и, улыбнувшись грустно, сказала:
– Искушение слишком велико, – и с этими словами засунула статью обратно. – Но как глупо с их стороны прятать голову в песок! Неужели они не осознают, что если «Салон» не изменить, то он потеряет читателей и перестанет существовать.
Когда появился Айвор, он робко постучал в дверь и просунул голову, как бы ожидая, что на него бросится восточно-европейская овчарка. Клеон затащила его в комнату, и девушки принялись восхищаться его приятной наружностью, в то время как его застенчивость и робость пробудили в них материнские инстинкты.
– Он очень мил, – прошептала Джоанна на ухо Клеон.
В лифте, направляясь домой, Клеон с видом собственника взяла жениха под руку. Лифт остановился на седьмом этаже, и вошел Эллис. Он с интересом посмотрел на Айвора, и Клеон пришлось представить их друг другу. Услыхав, кто такой Эллис, Айвор стушевался, и Клеон захотелось добавить ему уверенности, чтобы ей не приходилось все время выступать в качестве подпорки.
Эллис попытался завязать с молодым человеком разговор, но вскоре сдался и был даже рад, когда лифт приехал на первый этаж. Он ушел, пожелав им хорошо провести выходные.
Но для Клеон это были плохие выходные. С каждым часом, который они
Когда в воскресенье Клеон обнаружила, что искренне желает, чтобы Айвор поскорее уехал, она поняла, что пришло время серьезно подумать об окончании их дружбы. Да, решила, она, это было всего лишь дружбой. Клеон казалось, что с помощью его любви ей когда-нибудь удастся выбросить из головы Эллиса Ферса. Однако Айвор любил ее ничуть не больше, чем она его.
Клеон с облегчением посадила его на поезд и почувствовала, что поцелуй, которым они обменялись, был скорее прощанием, чем печатью, скрепляющей их любовь.
В конце следующей недели в кабинет Клеон без предупреждения зашел Эллис. Не спросив, занята ли она, не извинившись за вторжение, даже не сказав «доброе утро», он уселся на стул, который поставил напротив нее. Их разделял только стол.
Сжав на коленях руки, она ждала, когда он начнет. Эта затянувшаяся пауза перед разговором выглядела преднамеренной, и в Клеон закипело раздражение от мысли о прерванной работе.
Наконец, разглядывая свои ногти, Эллис сказал:
– Хорошо провели выходные со своим женихом?
– Да, спасибо.
– Вы и вправду находите о чем с ним поговорить? – Его тон выражал изумление.
Клеон, обозлившись, не посчитала нужным отвечать.
– Скажите, – теперь Эллис вертел в руках конверт, – с ним всегда так трудно общаться, как тогда, в лифте?
Клеон тщательно подбирала слова для ответа:
– Он... не всегда общителен.
– Нет, конечно нет. Поэтому вам предстоит провести остаток жизни, выручая его в разговорах и заполняя все те зияющие провалы, которые возникают из-за его неразговорчивости. Не говоря уже о том, что вам придется ограждать его от жизненных невзгод.
Неужели он до такой степени прав?
– Это мое дело, – сказала Клеон, надеясь, что резкость оборвет Эллиса.
Но тот продолжал:
– Согласен. Но, встретив вашего доморощенного друга, я начинаю понимать, почему Рик Уэлш, с его внешностью, лоском и... э... способом убеждения, делает такие успехи.
– Мне жаль разочаровывать вас, – твердо произнесла Клеон, – и разрушать ваши преждевременные выводы о моей неразборчивости, но мы всего лишь друзья, не более того.
– Ну конечно, – ехидно улыбнулся Эллис, – друзья. Я понимаю, что вы подразумеваете под этим.
Рассерженная его насмешкой, Клеон холодно заметила:
– Не судите о моих моральных принципах по себе. Как бы там ни было, я выхожу замуж за Айвора.
– Ну конечно, – снова этот вкрадчиво-циничный голос, – вы выходите за Айвора, уступчивого и покорного друга детства, который не слишком вторгается в вашу жизнь и всегда под рукой, чтобы нацелить его – как револьвер, как предупреждение: «Руки вверх!» – на тех, кто может покуситься на ваше целомудрие. – Он прикрыл глаза. – Мне это прекрасно известно.