На проклятом пути Великого Шута
Шрифт:
— Очнулся? Хорошо, очень хорошо. Я уж думал, так и уйдешь за тенями в своей голове. Ты меня даже не слышал, все окликал будто бы кого-то.
— Что еще я разболтал, пока бродил где-то по грани жизни, интересно знать? — хмуро поинтересовался Арталион, рывком садясь на ложе — длинные волосы холодным темным водопадом рассыпались по плечам и упали на лицо; в густых прядях будто бы прибавилось высветленных сединой нитей: что это, обман освещения, или все-таки нет? Рывок этот наполнил тело отзвуками боли — бледной тени недавнего ядовитого огня, растекающегося на месте каждой раны.
— Ничего, — целитель пожал плечами, неодобрительно прицокнув торопливости раненого, пусть и
Арталион прислушался к своим ощущениям — и нашел их вполне сносными, надо сказать. Оглядел себя — полностью нагой, если не считать плотных повязок, туго стянувших грудь и оплетших руку до самого плеча, смог сделать это безо всяких затруднений, и в итоге не счел полученные раны слишком уж серьезными. В целом, не так все и плохо, одним словом — без резких движений так и вовсе.
— Бывало и хуже, — пожал он плечами.
— Может быть, — хмыкнул целитель. Но скептичного взгляда не отвел, и уходить не торопился.
— Только имя? — неожиданно снова переспросил Арталион.
— Да. Риалейн. Я, впрочем, не знаю никого, кому бы оно принадлежало — или хотя бы отдаленно на него похожее. Арталион кивнул. Риалейн. Яркое, как вспышка молнии, имя, и безжалостно острое, как кромка клинка. Он бы удивился, если бы оказалось какое-то другое, в самом деле. Имя, которое теперь принадлежало не живой душе, а было заключено вместе с нею в переливчатую густо-синюю, пронизанную аметистовыми молниями Слезу Иши. Ту, что он когда-то вложил в руку арлекина по имени Кирвах — протянутую безо всякой требовательности, бережно принявшую каждый из тех камней, что позже наполнят своей яркой силой Круг Бесконечности на мире-корабле, с которым Арталиону оказалось не по пути в свое время.
Имена Арталион помнил, впрочем, все — но никогда не произносил их вслух. Вот, кроме одного… и то когда ослабла стена воли, отступив в предсмертном забытьи.
«Покоритель Солнц» скользил по туманным просторам Паутины — за иллюминаторами мерцало нездешнее марево, изгибающееся и закручивающееся спиралями в самых немыслимых направлениях — и легкий корабль странников находил в этих завихрениях безошибочный путь. Эарниль был хорошим пилотом — впрочем, среди странников умение вести корабль столь же необходимый навык, как умение метко стрелять. Просто Эарнилю больше всего нравилось это занятие, и со своим делом он справлялся виртуозно — поэтому именно он чаще всего и становился за командную панель «Покорителя».
— Ты знаешь, Арталион, я не могу объяснить, но мне упорно кажется, что ты что-то задумал, — Эарниль еще раз проверил все настройки заданного курса и повернулся к товарищу.
— Я же сказал, что именно я, по твоему выражению, задумал, — Арталион оторвался от созерцания мерцающих изгибов Паутины и чуть пожал плечами. — Если мы ничего не выяснили касательно судьбы того корабля, то кто же еще, кроме других бродяг почище нас сможет отыскать ответ? Спросим арлекинов, такие разбирательства как раз по их части.
— Не нравится мне эта идея, — вмешался Раэлин.
За его спиной согласно кивнула Илани. Остальные промолчали и переглянулись.
Арталион искренне рассмеялся — сейчас он снова стал похож на себя прежнего, такого, каким его знали остальные соратники: как кромка отточенного лезвия,
— Илани, ты еще скажи, что веришь в те россказни, что про арлекинов болтают досужие бездельники, — не переставая посмеиваться, Арталион потер уголки глаз, словно сгоняя выступившие от смеха слезы. — Вроде странникам не положено принимать всерьез суеверные байки, а?
— В прошлый раз они помогли моим товарищам, — припомнил Раэлин. — Той группе, в которой я был тогда.
— Ну вот тем более. Если Илани никогда не видела бродячих актеров вне сцены, это отличное время, чтобы познакомиться с ними, — Арталион сложил руки на груди, давая понять — раз уж товарищи пока что считают его командующим группой, он не намерен менять своих решений на половине пути. — А оставить все как есть я не могу. Кто из вас сможет спокойно спать, пока мы не знаем, что случилось с кораблем, его жителями, проклятым гордецом Йандиром и остальными?
И он оглядел своих товарищей — цепкий, тяжелый взгляд задерживался на каждом не больше пары мгновений, но некоторые не выдержали, опустили глаза. Таких было немного, но Арталион мрачно усмехнулся, чуть качнув головой.
— Ну-ну. Ясно. Если кто-то не хочет идти к детям Смеющегося, вы и не обязаны. Я сам с ними поговорю.
— Ну кто-то же должен, — спокойно возразил Эарниль. — Я не отказываюсь, кстати.
— Нет… просто мы не хотим, чтобы и ты к ним шел, — тихо сказала Илани. Арталион только снова покачал головой: — Мы уже все обсудили, как мне помнится.
— Мы думали, что просто оставим им послание, как это принято. Ну, через посредника. — Раэлин пожал плечами. — Понятно, что тайну погибшего корабля если кто и разгадает, то только арлекины, но… зачем нам к ним непременно приходить лично? Эар, почему вдруг ты изменил мнение?
— Потому что я знаю Арталиона дольше тебя, — пилот хмыкнул и снова вернулся к управляющей панели, занялся командными геммами, внося какие-то детальные корректировки в курс. Некоторые из странников рассмеялись, как и сам Арталион — но больше чтобы разрядить атмосферу недосказанности, чем от искреннего веселья.
Арлекины. Да, только танцоры Смеющегося Бога сумеют разобраться в загадке пропажи населения погибшего корабля лучше, чем потерпевшие неудачу странники — вся группа пришла именно к этому решению. Но большая часть группы не горела желанием отправляться с артистами куда-то, об этом и вышел спор. Впрочем, спорить больше было не о чем — они уже проложили курс к одному из затерянных в Паутине городов-портов, где можно было встретить труппу последователей Цегораха.
— Зачем тебе именно эта труппа? Мастер Кирвах и его актеры отбыли с длительным представлением, и, сам понимаешь, никто не знает, когда они вернутся, — укутанный в темно-синюю мантию с капюшоном мужчина без внятных признаков принадлежности к какой либо конкретной ветви эльдарского народа, держатель чего-то вроде садов отдохновения для праздной публики, мягко повел руками в стороны — мол, и рад бы помочь, но увы, увы.