На проклятом пути Великого Шута

Годвирдсон Эйрик

Большинству рейнджеров тон старшего товарища показался странным — то ли язвительный, то ли холодно-заинтересованный. Эарниль же как раз раскусил загадку этого тона безо всяких запинок — его давний друг подумал о том же самом, но все это время сомневался, стоит ли озвучивать возникшую мысль.

— Их мало. Очень мало. Я имею в виду, того, что могло бы считаться за останки — пустые доспехи, вещи, которые носят обыкновенно не снимая… путеводные камни, — Эарниль говорил осторожно, тщательно подбирая слова. Не потому, что боялся, что товарищи его неверно поймут — а просто потому, что говорить было тяжело.

Атмосфера безысходности

и давний, застоявшийся привкус смерти давили на всех без исключения, и каким бы опытным ты не был — а идти по местам гибели тебе подобных никогда не было легкой задачей. И тем не менее Эарниль был бесконечно прав. Бесценные Камни Душ — вместилища духа для встретивших смерть эльдаров — встречались реже, чем должны были бы. Все-таки даже небольшой мир-корабль служит пристанищем сотен, тысяч живущих. Не могли же их Камни Душ все превратиться в пыль, как тот расколотый янтарный камень, что попытался подобрать Арталион! Тем более что некоторая часть камней — треснувших, потускневших, пустых — все-таки сохраняла свою форму. Один такой в руках Эарниля распался на две половинки, но и не подумал рассыпаться прахом.

— Ты хочешь задать вопрос — где все? Ну, может, мы что-то и узнаем, если перестанем топтаться на месте, — хмыкнул Арталион.

Странники переглянулись и слаженно кивнули. Некоторым не хотелось признаваться даже себе, но вступать в разоренное Святилище было горько и тоскливо, и они обрадовались короткой заминке — пусть и непреднамеренной.

Пока корабль жив, Святилище — запретное для досужих глаз место: в него вхожи лишь Провидцы.

Вот провидцы здесь и были. Наверное, почти все и встретили свою смерть именно в Святилище — тела истлели полностью, опознавались лишь фрагменты костей, зато сохранилась большая часть одежд и легких доспехов — в глубине корабля вообще сохранность предметов была куда как выше, чем на входе.

Некогда сияющая мягким светом полукруглая консоль в центре просторного зала теперь была тусклой, матово-молочной и запорошенной серым. Гнезда для камней душ зияли пустотой — по большей части, но все-таки не все: несколько погасших, растрескавшихся Слез Иши остались на местах; некоторые, такие же поврежденные, валялись подле.

Арталион длинно, свистяще выдохнул через сжатые зубы. Прошел через весь зал, приблизился к опустевшей консоли. Остановился рядом с тем, что осталось от корабельного Провидца — иссохшие руки, затянутые в некогда синие с серебром перчатки, застыли на панели, рядом — шлем, будто Видящий уронил голову в бессилии или смертном забытьи. Расползающийся клочьями плащ стелился по краю выступа и полу, довершая картину.

Рядом с тем местом, где должны были быть ноги мертвого провидца, лежал его посох — крупный камень в нем точно расплавился и вытек, застыв стеклянистыми каплями на полу вокруг и на рукояти. Арталион протянул руку и взял шлем — из него тонкой струйкой вытекла пригоршня праха. Разведчик поднес шлем к лицу и посмотрел в некогда янтарные стекла глазниц. Поблекшие, запорошенные изнутри и снаружи, они казались затянутыми бельмами.

— Йандир, — негромко произнес Арталион. — Провидец Йандир.

Он медленно вернул шлем на место, оглянулся. Его товарищи так и стояли у самого входа, не решаясь прикоснуться хоть к чему-то или сделать хоть шаг вперед, ошарашенные и чуть ли не раздавленные зрелищем, открывшимся им.

Кроме останков Йандира, чуть дальше, у изящно выгибающейся вверх стены, служащей продолжением консоли

основного хранилища, угадывались тела прочих Видящих — еще пятеро мужчин и две женщины, судя по одежде и снаряжению. Если на все остальные разрушения и свидетельства смертей смотреть было больно, то здесь концентрированная черная горечь буквально хватала за горло любого эльдара. Только самые стойкие могли противиться этому — в странниках не умеющие бороться со своей болью долго не задерживались, и в этом отряде, которым попеременно командовали то Арталион, то Эарниль, неопытных новичков не было. Но все равно разведчики были ошеломлены и опечалены.

— Ты его знал? — Эарниль задал вопрос за всех.

— Не то что бы действительно знал. Но однажды встречал, — ответ Арталиона прозвучал ровно, но остальные стражи все равно переглянулись.

— А… еще кого-то с этого корабля? — уточнила самая молодая из отряда, странница по имени Иланитэль. Друзья часто звали ее просто Илани.

Арталион отрицательно покачал головой и цепким взглядом окинул товарищей. Эарниль тяжело опустил руку на плечо девушки, собиравшейся что-то еще спросить, и Илани сперва промолчала, непонимающе моргнув, а потом все-таки дернулась, сбросила руку Эарниля и тоже подошла к консоли. Внимательно оглядела останки старшего Видящего, перевернула нагрудник, попыталась разжать скрюченные сухие пальцы мертвой длани.

Арталион ничего ей не сказал, только прошел дальше, проведя рукой по серой поверхности консоли и стены. Казалось, он вслушивается в шелест скользящей по поверхности перчатки — и пытается в нем найти какой-то ответ. Пока товарищи обходили зал Святилища и проверили все, что могло дать хоть намек на разгадку исчезновения такого большого числа и живых, и почивших душ, Илани топталась на месте, стараясь не сломать хрупкие кости, сохранившиеся внутри перчатки провидца. Она не поверила словам Арталиона, ни капли — но говорить это прямо находила невежливым. Наконец она разжала костлявую хватку — и вскрикнула от неожиданности. В ладони у нее светился яркий Камень Души, янтарно-медовый с красными искрами внутри. Отреагировав на ее возглас, остальные разведчики метнулись к ней.

— Дай, — Арталион требовательно протянул ладонь. Голос прозвучал сипло, точно ему вдруг стало тяжело не то что говорить, а даже дышать. Илани взглянула в глаза старшего товарища и вздрогнула — ярко-зеленые, они горели таким лихорадочным огнем, что девушка на миг испугалась. Она и без того не собиралась отказываться от выполнения просьбы, но теперь так поспешно положила камень в раскрытую ладонь, что показалось, будто он жжет ей пальцы. Еще страннее было услышать тихий-тихий, едва различимый разочарованный вздох Арталиона — и Илани не выдержала:

— Ты все-таки кого-то знал здесь, так?

— Никого живого, — мрачно и непонятно ответил Арталион, разглядывая невредимую Слезу Иши. — Единственная уцелевшая душа, надо же. Это не сам Йандир, нет. Кто-то… кто-то важный для него? Вероятно, мы никогда и не узнаем. Если камень переживет путешествие с нами, вряд ли спящая душа сможет поделиться тайной гибели корабля.

Потом Арталион обвел взглядом свой отряд и ворчливо уточнил:

— Ну что вы на меня уставились, точно я сам — призрак? Никаких историй посреди развалин, никаких вопросов до возвращения на нашего «Покорителя Солнц», это понятно? Осматриваем оставшееся, если не находим ничего важного — уходим. Одна душа — уже лучше, чем ничего, так?