На свою голову
Шрифт:
Гарри встрепенулся и тут же снова поник:
— К кому в гости?
— Да хоть к нам! — хором произнесли Грег, Тео и Винс, но под скептическим взглядом тут же примолкли.
Изъян этого предложения был слишком очевиден — родители всех друзей Гарри были бывшими Пожирателями. Да, в своё время они успешно отвертелись от Азкабана, но у Дамблдора ещё оставалось достаточно влияния и связей, чтобы устроить что угодно: от провокации до открытой травли, и предугадать, куда может завести старика его извращённая фантазия казалось абсолютно невозможным. Даже визит в поместье Малфоев, несмотря на то, что Люциус являлся главой Попечительского совета, мог направить мысли директора в ненужную сторону и в следующем семестре увеличить
Блейз, с удивлением наблюдавший как быстро угас энтузиазм товарищей, не удержался:
— Проблемы?
— Угу, — мрачно подтвердил Драко, — ни к кому из нас Гарри ехать нельзя.
— Могу я узнать почему?
— Мы все… — Малфой замялся, а остальные, как по команде, отвели глаза.
— Мы все потомственные слизеринцы, — наконец озвучил не самый убедительный аргумент Тео. — Ну и ещё кое-какие нюансы есть.
О «нюансах» в общих чертах Блейз догадался довольно быстро, всё же его мать всегда живо интересовалась и политикой, и светскими сплетнями. В принципе он, Блейз Забини, являлся как раз тем человеком, который мог помочь без проблем обойти появившиеся затруднения, но идею свою озвучивать не спешил. В конце концов, предложить свой вариант он успеет и позже, а принимать окончательное решение ему в любом случае никто не позволит. Возможности пообщаться с матерью напрямую у него, к сожалению, не имелось, а значит, для начала придётся писать письмо и топать в совятню. Ответ придёт не раньше завтрашнего утра, вот тогда и будет ясно, стоит ли вообще рот раскрывать, чтобы не вселить в друга ложную надежду… Тем более, что у Блейза имелись серьезные сомнения, что мать захочет ещё раз связаться с людьми, которые являлись для Гарри Поттера семьёй.
Пока Блейз обдумывал свою идею, сквозное зеркало в кармане Гарри нагрелось и слегка завибрировало, положив конец обсуждениям и не дав возможности до чего-то договориться. Появившийся в нём Снейп выглядел ужасно злым и ограничился всего несколькими фразами, велев через час ждать его на улице.
Медлить и объяснять что-то друзьям Гарри не стал, только, коротко сообщив, что до отбоя вернётся, схватил карту Мародёров и, на ходу натягивая тёплую мантию, выбежал из комнаты, чувствуя, как от слёз снова щиплет глаза.
Глава 22
До главных дверей Гарри дошёл быстрым шагом, с трудом не сбиваясь на бег. Он знал, что торопится зря и времени ещё предостаточно, но заставить себя оставаться на месте и гадать не из-за него ли Северус так зол, просто не мог.
Холодный вечерний воздух принёс облегчение и мысли прояснились настолько, что всё, о чём ему толковал Драко стало восприниматься гораздо адекватнее. Во всяком случае тугой комок страха и обиды перестал сжимать сердце, и слёзы больше не наворачивались на глаза. Сделав несколько глубоких вздохов, чтобы окончательно успокоиться, Гарри медленно побрёл к квиддичному полю, вспоминая подробности беседы с директором. Из-за его фальшиво-сочувственных речей и уверений, будто родные видеть Гарри не желают, разговор о волшебной палочке как-то отошёл на второй план, а зря.
Поднятая Дамблдором тема, Гарри сразу не понравилась, а теперь, когда он, успокоившись, припоминал нюансы беседы, не нравилась ещё больше. Разумеется, ему ещё раз пришлось выслушать рассказ о сердцевинах близнецах, только звучал он в этот раз как-то по-новому. Пропустив мимо ушей ведро всякой мути, Гарри тогда ухватился за главное: до него настойчиво доносят мысль, что он как-то связан с почившим тёмным магом. К счастью, теперь Гарри был в этом уверен, директор так и не понял, что в руках его студента находится совсем не та палочка, которой он посвятил столько времени и завуалированных намёков. А тогда на какой-то миг, Гарри даже всерьёз испугался, что Дамблдор попросит дать ему рассмотреть палочку. Разумеется, допускать подобного было нельзя.
Гарри вдруг вспомнил, как при разговоре Дамблдор машинально, самыми кончиками пальцев поглаживал собственную палочку, выглядывавшую из рукава цветастой мантии. В голове тут же навязчиво закрутился популярный мотивчик, на который отлично легли слова: «Палочка-палочка… Палочка-копалочка…»
Почти полностью успокоившись от этой чуши, Гарри задумчиво прищурился. Помнится, когда-то Северус рассказывал ему и о победе директора над злым волшебником Гриндевальдом, и о том, что в таких случаях палочка достаётся победителю. Если это правда, то тогда существует немалая вероятность, что палочка директора ранее принадлежала всемирно известному злодею?!
Едва эта мысль пришла в голову, как у Гарри вдруг появилось огромное желание рассмотреть её поближе, но ведь Дамблдор наверняка не позволит. А так хотелось понять, как можно без тошноты пользоваться инструментом, которым были сотворены сотни жутких заклинаний?! Да какое там «без тошноты», когда после всех этих поглаживаний осталось чёткое впечатление, что директор чрезмерно привязан к своей волшебной помощнице.
Задумавшись, Гарри не заметил, прыгавшего по сугробам крупного ворона, который вот уже пару минут, как безуспешно пытался привлечь его внимание. Видимо, устав, птица вспорхнула и, подлетев к мальчику, хлопнула его крылом по лбу. От неожиданности Поттер отшатнулся и шлёпнулся в снег.
— Северус! — обрадованно пискнул он и, с трудом выбравшись из сугроба, бросился за вороном, скрывшимся в тени одной из беседок.
Войдя внутрь, Гарри предсказуемо обнаружил пустоту и только скрип одной из рассохшихся половиц не позволил усомниться, что он тут действительно не один.
— Северус, как же я рад, что ты здесь! А почему ты вороном? Ветер же сильный, тебе лететь наверное очень трудно было. А почему котом не прикинулся? Я бы тебя за пазуху посадил и к нам в комнату принёс.
— Ты же знаешь, что после истории с троллем защиту школы усилили. А появляться на территории факультета без специального разрешения, вообще строжайше запрещено любым взрослым, кроме декана, директора и целителя. Даже остальные профессора туда могут войти только в исключительных случаях. Люциус же регулярно бывает в школе, и как? Часто он Драко навещал?
— Один раз. Когда акромантула ловили, — вздохнул Гарри, признавая, что сморозил глупость, и тут же мысленно отвесил себе оплеуху — акромантулы были точно не той темой, о которой следовало напоминать. — Северус, ты не сердишься на меня? — снова забеспокоился Гарри, на всякий случай не уточняя, за что именно можно было бы на него рассердиться.
— Нет, конечно.
Большие тёплые руки крепко обняли мальчика за плечи, а потом стёрли со щёк капли от растаявших снежинок.
— Знаешь, это так странно — знать, что ты рядом и не видеть. Мне иногда во снах такое снится: будто мы все вместе, а потом я оглядываюсь и никого рядом нет, и… тогда так страшно и одиноко. А ты можешь чары снять, ну хоть на минуточку. Я увидеть тебя хочу. Ну пожалуйста!
— Хорошо. Только открой сначала свою чудесную карту.
Убедившись, что поблизости и в самом деле никого нет, Снейп снял дезиллюминационное, и Гарри тут же впился в него взглядом, будто стараясь отыскать в его глазах подтверждение каким-то своим мыслям.