На свою голову

Непременова Настасья

Несмотря на то, что всё складывалось очень удачно, Гарри всё равно нервничал ожидая момента, когда ему удастся покинуть школу. Подумав, он решил на всякий случай посоветоваться ещё и с деканом. В конце концов Роули работал под началом Дамблдора не первый год и лучше других знал, чего ещё от директора ожидать можно.

Профессор очень внимательно выслушал его предположения и опасения и объяснил, что официальное приглашение от вполне уважаемой леди, штука крайне действенная. При таком варианте на мнение директора можно было смело плевать. Согласовывать разрешение на отъезд учеников деканы были не обязаны и причин для беспокойства по большому счёту не существовало. Тем не менее декан настоятельно рекомендовал не привлекать внимания и не давать Дамблдору поводов напрямую озвучить

требование провести каникулы в школе.

Выслушав совет, Гарри вздохнул с облегчением и пообещал себе, что обязательно постарается ему последовать, ведь осталось переждать всего несколько дней и затем благополучно ускользнуть из загребущих директорских ручонок. Однако сделать это оказалось не так просто и главной помехой в попытках сидеть тихо и не высовываться был характер самого Гарри. И характер этот требовал ответных действий.

Гарри знал за собой множество недостатков и по мере сил старался держать их в узде. Одни для одиннадцатилетнего мальчика были вполне извинительны. С другими стоило бы бороться, ну или хотя бы не позволять им цвести буйным цветом. А ещё Гарри очень любил свою семью: Северуса, тётю, брата, Майка и Сильву. Любил и скучал по ним. Потому и новость, что его приказано оставить в школе на каникулы стала ударом… поначалу. Всё-таки прав был Северус, постоянно твердя, что для успешного решения любой проблемы необходимо смотреть на неё так, словно она не имеет к тебе никакого отношения. Вот так и получилось, что настойчивое желание директора лишить его общения с близкими людьми вызвало слишком сильную ответную реакцию, чтобы получилось подавить её самостоятельно. Сколько бы Гарри ни напоминал себе о необходимости сидеть на попе ровно, это мало что давало. Если Альбус Дамблдор считал себя вправе вмешиваться в их жизни, то душа Гарри в ответ стремилась отравить его существование настолько, насколько это возможно.

Потребность просто и незатейливо нагадить Дамблдору росла с каждым часом, становясь почти нестерпимой. Прежние подставы с троллем, квиддичем, акромантулом конечно же доставили директору множество неприятностей и сейчас отчасти грели душу, но теперь они казались какими-то не теми: сделанное чужими руками не приносило истинного удовлетворения. Сейчас же хотелось насолить лично, от души, так, чтобы прочувствовать сладкий миг мести в полной мере, но Гарри, к своему огромному сожалению и неудовольствию, вынужден был признать, что едва ли не впервые в жизни он практически бессилен. Он не мог применить к директору магию: стихийная была почти неуправляема, да и развеять её Дамблдор мог в один момент, а если воспользоваться палочкой — неминуемо попадёшься. Директору нельзя было подлить зелья — любой состав немедленно обнаружат, да и домовики ничего лишнего в кубке не допустят. И отомстить запросто, по-маггловски, не выйдет, просто потому, что ушлый старик никого не подпустит к себе настолько близко. Максимум, на что можно было надеяться — выстрел из рогатки, но это казалось мелким и незначительным. От понимания собственного бессилия желание сделать гадость разгоралось ещё сильнее, а возможностей не прибавлялось, и настроение, закономерно, всё больше портилось, что могло привести к большим неприятностям. Может так и случилось бы, но — повезло и удобный случай хоть немного отыграться на директоре представился совершенно неожиданно…

* * *

Есть после усердных трудов на сдвоенной Травологии хотелось нестерпимо. Аппетит не смогли отбить ни стойкий запах драконьего навоза в теплице, ни довольно неприятные на вид шевелящиеся клубни, которые они пересаживали.

Едва приведя себя в порядок, все поспешили к Большому залу. Разговаривать ни у кого особого желания не было, и Гарри погрузился в свои мысли настолько, что очень удивился, услышав возмущённый возглас Драко. Он даже не сразу понял, чем тот недоволен, пока не споткнулся о его учебник. Все вещи из разрезанной сумки Малфоя разлетелись по полу. У двери Большого зала возник затор. Блейз и Тео помогали Драко собирать вещи. Винс и Грег, как более рослые и сильные, сдерживали напиравших на них голодных учеников, не понимавших причин задержки.

Спохватившись,

что нужно бы помочь, Гарри потянулся к отлетевшей ему под ноги чернильнице, когда краем глаза заметил подол пёстрой мантии. К обеду через общий вход шествовал сам директор. Студенты почтительно расступались.

— Поспешите молодые люди. Домовики обещали нам сегодня изумительное баранье рагу.

Голос директора был так ласков, что Поттера едва не вырвало. Это же уметь надо создать такую концентрацию фальши на каждое произнесённое слово!

— Нам нужно помочь Драко. Ему сумку порезали, — зачем-то принялся объяснять Забини.

— Ах, дружба — это так прекрасно! — Дамблдор так и лучился добродушием. — К сожалению, качество вещей сейчас уже не то, что прежде. Помню в моё время школьные рюкзаки выдерживали куда большую нагрузку. А сейчас разваливаются, стоит положить в них три-четыре учебника.

«Ах ты, сука бородатая!» — Дамблдор настолько явно и намеренно проигнорировал слова о разрезанной сумке, представив её порвавшейся, что у Гарри от злости свело челюсти. Ужасно хотелось вцепиться директору в бороду и ткнуть его носом в аккуратно рассечённое дно. Подхватив одной рукой чернильницу, до которой ему всё же удалось дотянуться, вторую Гарри засунул в карман, чтобы случайно не поддаться искушению и… Тюбик с клеем, заготовленный для мести близнецам, по-прежнему ждал своего часа в кармане его мантии…

Решение было принято сразу.

Дальше всё произошло очень быстро и ужасно медленно одновременно. Гарри протянул руку Драко и прежде, чем тот забрал чернильницу, позволил ей снова упасть. Толпа инстинктивно шарахнулась от брызнувших во все стороны чернил, и тут же сомкнулась обратно, под напором тех, кому только что оттоптали ноги. Мгновения хаоса, замешательства, толчеи…

Гарри этих мгновений хватило. Должно быть только благодаря невероятной злости тугой колпачок был сорван в один момент, и изо всех сил стиснутый в кулаке тюбик выстрелил мощной струёй. Резкий, но не очень сильный запах то ли ацетона, то ли ещё чего-то, быстро растворился среди несущихся из Большого зала ароматов мяса и пирогов.

Никто ничего не заметил, всем не терпелось сесть за стол. Глядя в спину важно вышагивающему директору, Поттер злорадно усмехнулся — уже через несколько минут Дамблдора будет ждать весёленький сюрприз.

— Дракончик, извини, что оставил тебя без чернильницы.

Малфой, вещи которого пришлось распихивать по сумкам друзей только отмахнулся.

— Да ладно, это мелочь. Мне вот до завтра без сумки ходить… [16] А уж потерю чернильницы я точно переживу. К тому же ты ведь не нарочно.

16

Почему сумку нельзя починить чарами, не знаю. В ГП и КО, когда Гарри разрезал сумку Диггори, тот заявил, что её придётся выбросить. Будем считать, что тут то же самое.

— Вообще-то нарочно.

Друг поднял на него удивлённый взгляд:

— А причина?

Вместо ответа Гарри выудил из кармана пустой тюбик и почти сразу спрятал его обратно.

— Близнецы?!

— Не-а, — Поттер зажмурился от удовольствия и даже не пытался скрыть сквозящую в голосе гордость. — Директор!

— Иди ты! Не поверю, пока своими глазами не увижу!

— Ну, вряд ли он станет это афишировать. Но, возможно, нам и повезёт.

— А куда?

— Куда-то в бороду.

— Гаррилла, ты крут! Если ты сумел как следует насрать Дамби, я готов весь следующий семестр каждый день просить из дома новые чернильницы и отдавать тебе их на растерзание!

— Да ладно, мне и этой хватило. Главное, что всё получилось.

Глядя на начавшего проявлять признаки беспокойства директора, Гарри ухмыльнулся и, чтобы даже случайно не вызвать подозрений, поспешил завести ниочёмный разговор с друзьями. Конечно, увидеть результат собственной диверсии ему вряд ли удастся, но уже то, что настроение Дамблдора в любом случае будет испорчено, невероятно грело душу.