На темной и светлой стороне
Шрифт:
– Как какой? Ложусь на новом месте, приснись жених невесте.
– Нашли невесту, – рассмеялась Антонина, – да и место разве ж новое?
– Раз ты отсутствовала целый месяц, то, значит, оно обновилось. А замуж выйти никогда не поздно, – проговорила соседка наставительно, – не куковать же тебе одной.
Антонина только отмахнулась. Она своё отходила замуж. По крайней мере, так она сама считала.
Убрала посуду со стола, задвинула шторы и легла спать пораньше. Ни о каком женихе
Ночью Тоня лежала на своей широченной кровати и думала: «Господи, как дома-то хорошо».
Глава 3
На следующий день она проснулась от телефонного звонка.
Дотянулась до трубки и сонно произнесла:
– Алло!
– Тонька! Ты приехала?
– Ага, вчера.
– Привезла мне ракушку?
– Привезла.
– Большую?
– Как ты и просила, самую огромную, – пошутила Антонина.
– Всё! Теперь я положу её под подушку, и мне каждую ночь будет сниться море!
– Ты бы лучше взяла за бока своего благоверного, и поехали бы в Крым.
– Моего благоверного возьмёшь, – вздохнула подруга, – сама ведь знаешь, какой он домосед. Так что буду ракушку слушать.
– Дело хозяйское.
– Как отдохнула?
– Так хорошо, Поля, что слов нет!
Полина Макаровна, Тонина коллега по работе, точнее сказать, бывшая коллега, рассмеялась в трубку.
– Ну вот, я хочу тебя к нам в воскресенье на шашлыки пригласить. Приедешь?
– Приеду, – сказала Антонина. – А вы как там с Вовиком?
– Мы с Вовиком отлично! Урожай в этом году хороший, так что солим, маринуем, варим варенье и компоты, только и успеваем банки закатывать.
Полина Макаровна ушла на пенсию раньше Антонины, хоть они с Тоней и одногодки. Так и сказала:
– Я после пятидесяти пяти лет и дня не останусь на работе. У меня муж, дети, внуки и, главное, – дача!
Как сказала, так и сделала. Успела. Теперь правительство приписало народу омоложение в виде пенсионной реформы и урезало и без того скудный запас счастья.
Муж Полины, Вовик, вернее Владимир Никитич Ларионов, тоже был на пенсии. Успел запрыгнуть в последний вагон. Повезло. Супруги оставили городскую квартиру детям. А сами переселились за город. Дом утеплили, провели газ, канализацию, водопровод. Так что дачный дом стал загородным домом, а участок превратился из дачи в приусадебное хозяйство. Полина умудрилась завести не только с десяток несушек, но ещё и козу.
Подумывали даже завести кроликов. Но вовремя одумались и отказались от этой затеи после того, как Полина Макаровна сказала мужу:
– Вовик! Ну какой из тебя убивец?! Разве ты сможешь убить кролика, да ещё и шкуру с него содрать?
И Вовик
Три семьи – сына, дочери и свою – супруги Ларионовы круглый год снабжали овощами, фруктами и всевозможным заготовками.
А так как были они людьми общительными и гостеприимными, такими и остались, по воскресеньям, а иногда и с вечера пятницы, частенько созывали на шашлыки родных и знакомых.
– Гулять так гулять! – говорила Полина Макаровна.
Владимир Никитич для летних дачных посиделок даже специально купил в ближайшей деревне у древней старухи настоящий русский самовар с трубой. И сапог к нему прилагался! Кожаный, с мягким голенищем.
Розжиг самовара превратился в ритуал. Не только дети, но и взрослые следили за тем, как священнодействовал Владимир Никитич, затаив дыхание. Никому не приходило в голову нарушить хоть единым словом воцаряющуюся тишину, во время которой и происходило это завораживающее действо. Двумя словами – старинное волшебство.
Август выдался жарким, солнце припекало почти так же сильно, как в начале и середине лета. Яркое разнообразие цветов и изобилие овощей и фруктов делало его таким желанным, что расставаться с ним не очень-то и хотелось.
Антонина сделалась абсолютно травоядной, мясо готовила только для Василия. Кот Василий, как и всякий мужчина, требовал вкусной мясной пищи. Даже творог он ел с неохотой, исключительно в угоду хозяйке. И Антонина, жалея кота, отваривала ему куриную грудку и тушила в жаровне куриную печень.
Кот ценил заботу хозяйки, когда она была дома, не отходил от неё ни на шаг, тёрся об ноги, старался заглянуть в глаза, при первой же представившейся ему возможности забирался к Антонине на колени. По ночам спал рядом, положив голову на край подушки. Тоне было жарко, и она тихонько отодвигалась от него, но кот сразу же пресекал её попытки и, не открывая глаз, придвигался к ней почти вплотную.
– Васька, – шептала она ему на ухо, – от тебя жар идёт, как от печки! И шерсть твоя прилипает к моей коже.
Но кот делал вид, что слова хозяйки к нему не относятся.
– Вот закрою тебя на балконе, – пробовала грозить Антонина.
Только тогда кот, обиженно вздыхая, слегка отодвигался. Но когда она просыпалась утром, он снова лежал с ней в обнимку.
– Ну и хитрая же ты бестия, – невольно улыбалась женщина.
В воскресенье рано утром Антонина отправилась на вокзал. О том, что за Василием присмотрят, Тоня ещё с вечера договорилась с бабой Маней. А ключи от Тониной квартиры у соседки хранились на постоянной основе.