На задворках галактики. Трилогия

Валидуда Александр Анатольевич

Так и влетели наверх, словно заправские скакуны… и дружно провалились под землю.

Провалились, надо сказать, глубоко, нисколько не уделив внимания боли от резкого падения. Очутились в полумраке заброшенного туннеля.

Масканин потратил секунду на осмотр и оценку ситуации. Свет, проникавший сквозь принявшую их дыру, выхватывал испещрённую выбоинами кирпичную кладку. Многих кирпичей на стенах и на потолке туннеля не хватало, крошево от них валялось под ногами вдоль всего прохода, сколько хватало света увидеть. Впереди — путь, уходящий в тёмную неизвестность, позади — тот же путь, в ту же не менее тёмную неизвестность. Дыра (или провал?) над головой на высоте в три человеческих роста. Тут

ещё попробуй вкарабкаться, поверхность стенок провала на вид уж очень не прочная. Да и рой там на поверхности, который может быть, прямо сюда сейчас начнёт спускаться. Появилась навязчивая мысль о ловушке.

Повинуясь импульсу, а может и чутью, Масканин поспешил вперёд, одёрнув заволновавшегося от неожиданной смены обстановки крепыша:

— Карабин твой где?!! Так подымай! И бегом за мной! И назад посматривать не забывай.

Как и следовало ожидать, тёмная неизвестность являлась всё тем же полуобвалившимся туннелем, плавно уходящим под уклоном вниз. Туннель забирал немного влево. Ноги иногда цеплялись за невидимые в темноте кирпичи, торчащие из уплотнившейся, наваленной на проходе земли. Было слегка не по себе бежать (правда, особо–то не разгонишься) в этой темени, выставив на всякий случай карабин штыком вперёд, при этом иногда биться головой обо что–нибудь свисающее с потолка. Крепыш поспевал следом, в полном молчании, тяжело дыша, направляя оружие назад.

Сколько они так пробегали, никто не знал. Зловещие огоньки так и не появились за их спинами. Головы обоих уже посетили блаженные мысли хотя бы о коротком отдыхе, когда штык Масканина со звоном упёрся и чиркнул о нечто металлическое впереди.

Они замерли. Масканин осторожно пошарил рукой перед собой, зачем–то при этом зажмурив глаза, как будто боялся, что именно в глаза ему внезапно что–то может попасть.

Рука нащупала ржавый металл. После подробного исследования выяснилось, что перед ними дверь. Самая обычная. И кажется, закрытая. Или не закрытая? Никаких ручек или чего–то вроде вентилей с этой стороны не было. Максим навалился всем телом и услышал слабенький скрип. Дверь слегка поддалась. Новая попытка и ещё маленькая победа. Когда вмешался крепыш, дверь начала поддаваться охотнее. Через несколько минут возни они очутились в другом, пусть слабо, но освещённом туннеле.

После короткого исследования двери стало понятно, что и с этой её стороны нет никаких запирающих устройств. Ну, разве что оплавленная и закопчённая, потерявшая форму коробка, там, где по логике должна была находиться задвижка или ручка, могла некогда служить этой цели. Нехорошо получалось. А так хотелось закрыть за собой вход… Хотя, может и к лучшему, вдруг ещё и обратно побегать придётся?

Масканин уселся рядом с крепышом, сосредоточился на дыхательных упражнениях. Сердцебиение успокоилось, дыхание пришло в норму, теперь можно спокойно обсудить положение.

— А что на сей счёт утверждает мифология? — поинтересовался он. — Какими интересными свойствами этот рой наделяет народная молва?

— Не знаю, — крепыш пожал плечами, в его голосе проскользнуло не улёгшееся волнение. — Никогда ни о чём подобном не слыхал. Жуть прямо. Как подумаю, что чуть с жизнью не распрощался…

— Об этом, Михалыч, не надо думать. На кой тебе бояться того, что уже прошло? В этом смысла нет.

— Так–то оно, конечно, так, — рассудил крепыш, почти успокоившись, — только всё равно оторопь берёт. Вот с велгонцами когда в лагере дрался, тогда да, боялся. Но боялся как–то не так. И когда на нас болотные черти попёрли — тоже ничего. А сейчас прямо ужас. Сидел и пошевелиться не мог…

— Вот–вот, — перебил его Максим, — насчёт того, как мы так неудачно присели. Скажи–ка мне, Михалыч, как это мы, сидя рядом и смотря в одном направлении,

так поздно эти долбанные огоньки заметили? Я так и не понял, глазами моргнул — и вдруг они, рукой подать, в ста шагах.

Крепыш аж глаза выпучил, в упор разглядывая Масканина. Поперхнулся даже от удивления, но, откашлявшись, заявил:

— В своём ли ты уме, Макс? Глазами он моргнул, называется. Да эта тварь сверкающая чёрт знает откуда к нам приближалась. Я ж её, как только присел, заметил. Да окромя неё ж не на что и смотреть–то было! А после чувствую, взгляда не отвести, голову не повернуть. Ни крикнуть, ядрёный корень, ни на ноги встать. Чую только, как в животе холодеет и паника начинает пробирать. А ты, Максим, глазами только, значит, моргнул!

"Хорошенькие шуточки в вашенском лесу, — невзначай вспомнилась Масканину прибаутка из детства, — и буйную головушку обратно не снесу…"

— И не дёрни ты меня за собой, — продолжил крепыш, — так бы и сидел, и смотрел…

— А я, представь себе, ничего такого не ощущал. Как увидел — смекнул, что надо срочно драпать. Опасная, выходит, эта тварь. Очень опасная. Может это гипноз?

Крепыш не ответил, вяло пожал плечами, не мигая уставившись в одну точку.

— Да не похоже на гипноз, — вслух рассуждал Масканин. — Иначе я бы тоже что–то почувствовал и заметил бы сразу. Ладно, это дело, как говорится, прошлое. Сейчас перед нами встала другая проблема. Я бы её обозначил так: где мы, интересно знать, оказались и что нам делать дальше?

— Что дальше? Идти вниз, ясное дело, — пробурчал крепыш, так и не оторвавшись от созерцания всё той же загадочной точки.

— Отлично. Стало быть, военный совет единогласно поддержал моё мудрое решение.

— Ох, и трепло ты, Макс! — выпалил Михалыч, но увидел ухмылочку Масканина и сам не удержался, похвастал всеми своими зубами. — Веди уж нас, мой генерал.

Ну, веди так веди, главное, что видно куда вести. Туннель выглядел давно заброшенным, по стенам всюду тянулись мелкие трещинки. На потолке же, сделанном в виде арочного свода, трещин заметно не было. И потолок, и стены, и пол были построены из материала весьма напоминавшего самый обычный бетон, если б не почти идеальная гладь поверхности и заметная только вблизи необычная текстура самого материала.

Освещался туннель тусклыми (и то хорошо!), странного вида лампами, закреплёнными под потолком в продолговатых держателях ни на что не похожей, тоже весьма странной конструкции. И судя по всему, здесь присутствовала система вентиляции. Откуда–то тянуло сквозняком.

Поначалу путешествовать туннелем было в чём–то приятно — ни тебе сырости, ни ухабов и кочек. Но это поначалу. Туннель оказался непомерно длинным. И на всём пути не попадалось хоть какой–то надписи или знака. Всё одно и то же, час за часом однообразный плавный спуск в неведомые подземелья.

Их путь завершился у сорванной массивной металлической двери, сильно напоминавшей первую увиденную в этом подземелье. Только эта дверь не была тронута ржавчиной. И смотрелась она странно, потому как не смотря на солидную, примерно с ладонь толщину, была так изогнута в нескольких местах, словно ей изначально при изготовлении придали такую форму.

В проходе свет не горел и что могло скрываться в темноте гадать как–то не хотелось. Масканин надолго застыл, прислушиваясь, осторожно заглядывая во тьму, всерьёз подумывая, не швырнуть ли сперва для очистки совести гранату. Но решил обойтись, вспомнив об осечке при столкновении с аборигенами, да и лишний шум производить очень не хотелось. Крепыш стоял рядом, всем своим видом показывая одобрение его осторожности. Наконец, Максим решился, уверенно переступил через высокий порожек. И моментально остолбенел. В глаза ударил яркий свет, враз озарив всё помещение.