На задворках империи

Булычев Андрей Владимирович

— Строй молчал.

— Становись! Взвод, равняйсь! Смирно! Вольно, разойдись! — Гончаров козырнул. — Знакомьтесь с молодыми, братцы. — И отошёл в сторону, чтобы не мешать драгунам.

Глава 2. Учения и манёвры

— Основным боевым порядком для эскадрона по Уставу о полевой кавалерийской службе есть сомкнутый двухшереножный конный строй! — громогласно вещал, сидя на жеребце, капитан Кравцов. — Такой строй, чтобы он был без разрывов и без длинных дистанций между линиями. Действия эскадрона в бою — это атака, ретирада и фланкировка. Фланкировкой у нас будет заниматься отдельно взвод Гончарова, это по его части, а вот правильной атаке и ретираде мы сейчас поучимся всем эскадроном. Итак, драгуны. — Капитан обвёл взглядом замершие в конном строю шеренги. — Атака есть основной вид боя, и бывает она

двух видов: в сомкнутом строю и рассыпная. Сомкнутый строй, он против крепко стоящего на своей позиции противника, с постепенным переходом аллюра с шага и до галопа. За восемь десятков шагов до врага драгунам своих лошадей надобно пускать в полный карьер, но всё же стараясь держать равнение. А вот атака рассыпная, она уже нужна против расстроенного противника и делается на широком галопе. По ширине строй в этом случае уже не держится. Так, и ещё что тут важно. — Кравцов вынул из ножен саблю и крутанул ей. — Во время атаки Кавалерийским полевым уставом предписывается стрельба из пистолетов и показные приёмы с холодным оружием, в нашем случае — с саблями. Всё это делается, чтобы устрашить неприятеля. Ибо устрашённый, он оборонять свою позицию уже не будет так твёрдо, а будет склонен делать поспешную ретираду. Чем она заканчивается, старослужащие помнят по Арпачайскому сражению, когда трупами турок-пехотинцев была усыпана вся дорога аж до самого Карса. Вот давайте-ка мы теперь все вместе и приступим к обучению правильной атаке в конном строю. — Заканчивая свою речь, Кравцов вставил клинок в ножны и занял место в середине первой шеренги. — Эскадро-он, слушай мою кома-анду! Атака сомкнутым строем на вражескую пехоту! Дирекция прямо! Аллюр с шага на галоп! Вперёд! Атака! — И тронул поводья.

— Ровно идём, ровно, Власов! — прикрикнул Тимофей. — Не вырываемся, не отстаём, боковым зрением чувствуем соседа!

Драгун чуть осадил коня, и линия шеренги выровнялась. Капитан постепенно увеличивал скорость движения, и вслед за ним это же делали все всадники. Вот уже Янтарь несётся вперёд широким галопом, ветер свистит в ушах, шеренги чуть изломаны, полное равнение тут уже никак не соблюсти. Одновременно с остальными ветеранами, сам даже не поняв как, Тимофей почувствовал нужный момент и вырвал пистоль из ольстреди. «Бам!» — громыхнул выстрел, и пуля ушла вперёд, в сторону оврага. Пистоль на место, а в руке у него уже была сабля. «Ура-а!» — в общий хор голосов вплёлся и его клич. «Ура-а!» — И он крутанул саблей.

— Плохо, просто отвратительно! — кричал рассерженный капитан. — Никакого равнения в шеренгах не было! Левый фланг, те трое, что ближе к унтерскому замку, да, вы, вы! — Он указал в край шеренги, вытянув палец. — Фамилии как?

— Драгун Ослопин, Матвеев, Петров! — донёсся отклик.

— Ещё раз отстанете и сломаете мне строй — неделю уборные ямы будете по ночам чистить! — пообещал, погрозив им кулаком, он.

— Чьи это драгуны?

— Мои, господин капитан, первого взвода! — отозвался Дурнов.

— Останетесь ещё тут до сумерек, господин подпоручик, со всеми своими людьми! — рявкнул Кравцов. — Пусть через отбитую о седло задницу доходит, как в наступательном строю нужно держаться!

— Слушаюсь, остаться до сумерек. — Дурнов козырнул.

— Треть из первой шеренги вообще не успела вовремя сабли из ножен выхватить! — продолжил разнос командир эскадрона. — Стрельнуть-то стрельнули, да и то с опозданием и вообще неизвестно куда, а строй пехоты неприятеля, он-то вот уже! Что, дурни, разряженным пистолетом его будете сверху молотить?! У вас ещё и кони выстрелов боятся, вон как шарахнулись при рассыпном залпе, как ещё с сёдел только не выбросили! Чему только в Моздоке учили?! В общем, всё плохо, будем отрабатывать правильную атаку до посинения!

Учения в конном строю сменялись учением пехотному бою как в обороне, так и в наступлении. Затем были стрельбы с седла и спешенными. Потом конная атака, ретирада и опять атака. Через неделю четвёртый взвод вывели из общего эскадронного учения. Старшим был поставлен штабс-капитан Копорский, под приглядом которого фланкёры и отрабатывали свою особую тактику.

— Пётр Сергеевич сам нашим взводом три года командовал, фланкёрское дело туго знает, слушайте его внимательно, — поучал молодых Кошелев. — Слушайте, и на нас, на тех, кто долго служил, поглядывайте. Что мы делаем, всё в точности за нами повторяйте. Фланкёры — это самые лучшие драгуны завсегда в полку, служить в них опасней, зато и уважения к ним у всех больше.

— А чего же тогда у всех во взводах на командовании их благородия,

а вот у нас унтер-офицер? — спросил Казаков. — Какое уж тут уважение, когда из нижних чинов нами командуют, а не из господ?

— Ты дурной, Гришка?! — Кошелев повернулся в седле и нашёл глазами драгуна. — Видел у кого-нибудь из офицеров крест на груди, а?!

— Ну-у, нет, только если у генерала на выпуске в депо, — пролепетал тот, опустив глаза под грозным взглядом унтера.

— Вот то-то и оно, самое большое, если орденская Анна на сабле, а у унтеров медалия! — Он погладил красную ленту на своей груди. — Я с Ивановичем пять лет локоть к локтю, стремя в стремя в атаке и в ретирадах, а ты, щеня, у нас без году неделя! Увижу дерзость — зубы в глотку вобью! — И пригрозил кулачищем.

— Да я же просто спросил, Федот Васильевич, — побледнев, пролепетал молодой. — У меня и в мыслях даже не было…

— Тихо! Рты прикрыли, едут! — донеслось с левого фланга от Плужина.

— Взвод, равняйсь! Смирно! — рявкнул Тимофей и, развернувшись, козырнул Копорскому. — Ваше благородие, четвёртый взвод для занятий построен! Докладывает унтер-офицер Гончаров!

— Вольно, — сказал тот, оглядывая шеренги. — Драгуны, с сегодняшнего дня нам дана неделя для обучения фланкёрской тактике боя. По своей сути в кавалерии фланкёры — это как в пехоте егеря, сиречь лучшие стрелки. Потому у вас в каждом отделении взвода и есть винтовальные карабины-штуцера, как ружья, приспособленные для особо точного и дальнего боя. Фланкировка проводится согласно Кавалерийскому уставу как в наступлении, так и в ретираде. В наступлении она нужна для подготовки атаки основными силами, дабы расстроить ряды неприятеля либо заставить его сделать преждевременный залп. А это при значительном времени перезарядки оружия даёт основным атакующим силам большое преимущество. В ретираде она нужна для прикрытия отходящих сил. Но перед отработкой фланкёрской тактики в седле два дня вам даны на стрельбу в цель. Не зря вы вчера весь вечер крутили патроны и ладили мишенные щиты. Отрабатывать стрельбу будете спешенными и в седле попеременно, из ружей и пистолей. Чтобы быстрее дошло, за каждым молодым закрепляется опытный драгун. Командир взвода сейчас зачитает пары, ими вы и будете работать эти два дня. Пожалуйста, Тимофей Иванович, — попросил он. — Продолжайте.

— Внимание, взвод! — крикнул Гончаров. — Я называю фамилии драгун, они выезжают и встают в две шеренги, впереди новоприбывший, позади него старослужащий, тот, который будет за ним приглядывать и учить. Драгун Аболин и драгун Чанов!

— Я! Я! — послышались громкие отклики, и пара, выехав из общего строя, встала справа от него.

— Драгун Власов и драгун Блохин! Драгун Казаков и драгун Ярыгин! Драгун Медведев и драгун Балабанов!..

Две недели полкового учения пролетели в суете и трудах, и наконец поступил приказ о проведении генеральских манёвров.

— Спешит начальство, торопится, — пояснил собранным взводным командир эскадрона. — К Араксу и Памбаку большие силы персов вышли, так что сейчас не до долгих манёвров. Велено сегодня их провести, а завтра уже генеральский парад и потом отправка на юг. Так-то, конечно, дойти быстро мы должны, лето в самом разгаре, перевалы сейчас открытые. И идти налегке будем, велено без обозов двигаться, с одними вьючными. Ну а обозы, они уже позже к нам подойдут. Давайте поусердствуем, господа, покажем слаженность и выучку. Чтобы наш второй эскадрон лучше всех остальных себя показал. Ну всё, ступайте, готовьте людей к построению. Тимофей, задержись, — попросил он Гончарова. — Видишь, всё в какой суете проходит, тут уж не до особых церемоний, — проговорил задумчиво капитан. — Ночь только у тебя будет на подготовку. Ты уж постарайся, приведи мундир и амуницию в порядок. Завтра к командующему будут вызывать, надеюсь, догадываешься зачем?

— Догадываюсь, господин капитан, — проговорил, улыбнувшись, Тимофей. — Две недели назад в штабе даже расписался в квитанциях за удержание из жалованья.

— Ну да, эполет ещё нет, а казна уже два рубля вычла, — усмехнувшись, заметил Кравцов. — Или сколько там за первый чин?

— Три за патент и рубль за приложения печати, ваше благородие, — пояснил унтер-офицер.

— Вот те раз, нда-а. Ладно, не журись, этот сбор, он приятственный. Я вон полгода назад за капитанский патент четыре с половиной рубля отдал и за приложение печати ещё два с полтиной, и ничего, рад, карьера, движение вверх как-никак. А уж у тебя и вовсе даже рывок. Офицер! Личное дворянство! — Он поднял вверх палец. — Не шутки тебе из податного сословия в дворяне переходить. Цени, братец!