На задворках империи
Шрифт:
— Ага, заставишь его в ущелье соваться, — хмыкнул Чанов. — Их высокоблагородия изволят из Ларса командовать.
Время шло, а продолжения колонны всё не было. Тимофей начал уже волноваться. «Вдруг за северным поворотом нападение было, а они и не слышали? Хотя, по идее, грохот выстрела далеко по ущелью разносится. А вдруг рёв воды его заглушил?!» — мелькали в голове новые тревожные мысли.
— Ну наконец-то! Во-он идут. — Еланкин показал рукой вдаль. — Совсем не торопятся.
Первой шла мушкетёрская рота. Вторая, облепив
— Обоз в самом конце выставили. — Тимофей неодобрительно покачал головой. — Зря, обычно он в самой середине идёт.
Медленно, переваливаясь по камням, проехала первая одноосная арба. Возничий из нестроевых шёл спереди, ведя под узды лошадь. Рядом, по бокам, топали два молодых солдатика, фузеи засунуты в повозку, руки свободны, чтобы подтолкнуть или поправить колесо. Таким же порядком следовала вся колонна. Не доезжая шагов десяти до караула, колесо одной из повозок, как видно, попало в щель между двумя большими камнями, и его, что называется, «закусило».
— Но-о! Но-о! Пошла-а! — Пожилой дядька тянул за поводья. — Толкай! Сильней толкай! — покрикивал он на молодых солдатиков, пытавшихся его вытолкнуть. Как видно, им это было не под силу, и на помощь подбежали ещё двое от шедшей позади арбы.
— Бам! Бам! — громыхнули два выстрела, и на дорогу из промоины выскочил десяток горцев в чёрных бараньих шапках. Они разделились: одна половина бросилась в хвост колонны, а другая — к головной части. В руках у всех сверкали сабли или кинжалы. Что-то горланя на своём языке, они секли и кололи опешивших обозных.
— К бою! — рявкнул Тимофей при звуках первых же выстрелов.
Курок мушкета отщёлкнут в боевое положение, и он навскидку, не целясь, выпалил в ближайшего бородача. Тот только что рубанул саблей возничего и рухнул прямо на его дёргавшееся в конвульсиях тело. Расстояние было небольшим, драгуны били в упор, и две пули его товарищей тоже нашли свои цели, а из промоины в это время начали выскакивать ещё люди. Как видно, роли у всех нападающих были заранее определены, и они сразу же кинулись к повозкам, шаря в них. Двое оставшихся в живых из ближайшей пятёрки бородачей среагировали правильно: бросив добивать новобранцев, они ринулись к драгунам.
— Хэк! — Чанов стремительным рывком вогнал штык одному в грудь. Второго пристрелил из пистоля Еланкин.
— Молодец, Колька, с меня ещё один тебе, с кобурой! — крикнул Тимофей, заталкивая пулю в ствол мушкета. — Перезаряжайтесь, братцы, сейчас пару раз стрельнём, и уже наши подоспеют!
Прижав приклад к плечу, он выцелил тащившего сразу три фузеи к промоине бородача и спустил курок. Прошло всего несколько секунд, громыхнул мушкет Чанова, а вслед за ним и Еланкина. Суетившиеся у повозок горцы загомонили, с их стороны хлопнул
— Очухались! — крикнул Чанов, работая шомполом. — Держитесь, братцы, сейчас на нас полезут!
И правда, с хвоста колонны неслись те пятеро, которые только что с таким азартом рубили и резали неопытных, безоружных солдат. К ним присоединилось несколько тех, кто только что грабил повозки, и вся эта кодла ринулась к драгунам.
«Не успеваю перезарядиться», — совершенно отчётливо понял Тимофей и, выхватив пистоль, разрядил его в набегавшего с саблей бородача. Грохнул мушкет Чанова, и, нырнув под скальный карниз, вся троица заработала штыками.
Напирать всей гурьбой на позицию русских было неудобно, хорошо замахнуться и рубануть саблей не получалось, а вот у драгун тут было явное преимущество.
— Ребята, прикройте! — Чанов шагнул и, сделав длинный, резкий выпад, наколол на штык одного из горцев.
Дзынкнули и заскрежетали по металлу мушкетов отбитые сабли, и Ваня, выдернув из тела горца гранёный клинок, отпрянул назад.
— Бум! Бум! Бум! — на дороге громыхнуло несколько выстрелов, двое нападающих упали на землю, а остальные бросились наутёк.
— Братцы! Живы?! — донёсся тревожный крик Кошелева.
— Живы, Васильевич! — крикнул, выскакивая из-под карниза, Еланкин. — Быстрее! Убегают!
В их сторону бежало четверо оставшихся в пикете драгун. Горцы, которых была дюжина, один за другим, ныряли с дороги в промоину. Затравка уже была в замке, и Тимофей, засыпав в ствол заряд пороха, затолкал туда же и пулю. Курок в боевое положение — и он бросился вслед за Чановым. Тот сбил прикладом прихрамывавшего горца и сам чуть было не получил в голову пулю. Сверху бахнул выстрел, и она срезала пядь волос на гребне каски.
— Пригнись! — Тимофей упал на колено и задрал ствол мушкета вверх. По, казалось бы, отвесной скале в водяных струях водопада карабкались вверх фигуры. Хитро. Он разглядел свисающие верёвочные лестницы, тёмные от влаги. А вот и сам стрелок. В саженях семи вверху, на скальном уступе, забивал заряд в ствол ружья горец. Задержав дыхание и наведя мушкет, Гончаров плавно потянул спусковой крючок. Приклад ударил в плечо, а облако сгоревшего пороха закрыло и так слабо видимую из-за висевшей в воздухе влаги цель. Попал. Раздался вскрик, шлепок, и под ноги потекло красное.
— Заряжен! — крикнул заскочивший в промоину Кошелев. — А ну! — И сбил ружейной пулей одного из поднимавшихся по верёвкам. Грохнули ещё два выстрела из пистолей, и всё вокруг застлал густой сизый дым.
— Всё, убегли, — стирая капли со лба, проговорил Еланкин. — Чуток не успел только перезарядиться.
С дороги слышались крики, и вдали бахнул выстрел.
— Кто это там воюет?! — удивлённо воскликнул Чанов.
— Тыловое охранение поспешает, — ответил вглядывавшийся в северную часть дороги Блохин.