На задворках империи

Булычев Андрей Владимирович

— Господин капитан, у меня двое раненых, один легко, в строй точно встанет.

— Хорошо, — проговорил Кравцов. — Казаки обратно возвращаются, погони за ними нет, значит, персы сейчас дуром не попрут. Полагаю, что время немного есть до новой атаки. Разрешаю спешиться и оправиться, но от позиции не отлучаться, чтобы по команде все были готовы вступить в бой.

Больше часа не было видно неприятеля. Стоявшее в зените июльское солнце нещадно палило, и укрыться от него за неимением тени было негде. Драгуны успели сбегать к ручью

и, принеся в кожаных вёдрах воды, напоили коней и напились сами. Только перекусили сухарями, и из форта долетел барабанный бой.

— Пехота тревогу бьёт! — крикнул Тимофей. — Седлай коней, братцы!

А вот зазвучал и сигнал эскадронной трубы. Подтянув подпругу, драгуны заскакивали в сёдла и, привстав на стременах, вглядывались в даль, а с Эриванского тракта к долине выходили полчища персов. Из форта ударили пушки, ядра с гулом ушли вдаль. Неприятель в этот раз сломя голову в атаку не кидался. Несколько конных сотен имитировали прямой наскок, а пара тысяч, спешившись, бросились вслед за ними.

— Взвод, спешиться! — скомандовал Тимофей. — Коноводам отогнать коней в низину и бегом сюда. Смещаемся вправо!

Захлопали ружейные залпы, и завизжала картечь, значит, неприятель подошёл к валам. На позиции у Гончарова было тихо. «Может, я зря спешил взвод, — мелькали в его голове мысли. — Вот сейчас дадут команду к атаке, и поскачет эскадрон без моих людей в сечу. Взводные офицеры, конечно, потом посмеются, а вот от Павла Семёновича мне опять влетит. Ну и Зимин, разумеется, вновь не упустит удобного случая лягнуть „выходца из подлого сословия“».

— Персы! — рявкнул стоявший рядом Кошелев. — Персы, вашбродь, во-он они, вдоль ручья ломятся! Ох ты ж, мать честная, сколько же их!

Не менее трёх спешенных сотен обходили слабо защищённый русский фланг.

— Взвод, к бою! — скомандовал Тимофей. — Еланкин, бегом к командиру эскадрона! — приказал он молодому драгуну. — Доложись, что по ручью персы большой массой прут, подмога будет нужна!

— Слушаюсь, вашбродь! Побёг!

— Встаём к пехотинцам! — крикнул Тимофей. — Разобрались все в цепь! Штыки надеть!

Драгуны вставали рядом с саратовскими мушкетёрами и, так же как они, начали пристёгивать к дулам ружей гранёные клинки.

— Ну что, Сёма, веселей гляди, сейчас повоюем! — подбадривая молодого офицера, прокричал Тимофей. — Главное, брат, — это стойкость и непрерывный огонь!

— Командуйте, Тимофей, — сказал бледный прапорщик и вытащил из ножен саблю.

— Внимание, расстояние до цели две сотни шагов, к стрельбе гото-овьсь! — рявкнул Гончаров. — Первый выстрел по моей команде залпом, потом бьём все самостоятельно по мере перезарядки. Це-елься! — И сам вскинул мушкет.

Чуть больше ста шагов до первых персов. Им оставалось ещё немного перебежать и потом, забравшись по косогору, разметать тонкую цепь русских, а затем ударить их основным силам в тыл.

— Огонь!

Шесть десятков ружей только

что громыхнули монолитным залпом, а стрелки уже вели их перезарядку.

Быстрее, быстрее! Руки делали такую привычную работу. Вот уже пуля в стволе, и Тимофей, вскинув мушкет, прижал его приклад к плечу.

Персы, не сбавляя темпа, обегая по пути валуны и перескакивая через более мелкие камни, неслись в их сторону. Ещё полсотни шагов — и они полезут на косогор.

Вот она, его цель — здоровяк с саблей в одной руке и пистолем в другой. Семенит среди других воинов и что-то покрикивает, видать начальство. Палец выжал спусковой крючок, и он, словно бы споткнувшись, рухнул ничком на землю, и через него с ходу перескочило двое.

«Всё, ещё только один выстрел — и дальше рукопашная, — мелькнуло в голове. — Тут их ещё около трёх сотен, а то, может, и больше. Не удержим». Он рывком протолкнул шомполом пулю в дуло, а со всех сторон били россыпью ружья драгун и пехотинцев. Весь косогор был уже усыпан телами, но персы отчаянно рвались вперёд. Самые проворные подскочили к склону и уже начали забираться наверх. Выстрел в упор по тому воину, что напротив, и, выхватив из наплечной кобуры пистоль, Тимофей разрядил его в соседнего.

— В штыки, братцы! — рявкнул он, перехватывая удобнее цевьё. — Коли басурман! Держимся, сейчас подмога придёт!

Левая нога вперёд, центр тяжести резко на неё. «Хэк!» — резкий выдох и рывок. Гранёное жало вошло забиравшемуся наверх персу в горло. Булькая и сипя, он опрокинулся на спину и покатился вниз. «На!» — и штык ударил в череп следующему, круша ему лицевые кости. «На! На! На!» По стволу мушкета проскрежетал клинок, ударил ещё один. Персы напирали. Ещё немного — и они сомнут эту тонкую цепь русских. Шаг за шагом, отбиваясь от врага, заслон пятился назад.

— Ура-а! — за спиной послышался крик и топот множества ног, краем глаза Тимофей увидел людей в драгунских и мушкетёрских мундирах. С одной стороны его подпёр плечом пехотинец, с другой драгун из взвода Маркова. Работая штыками, они закололи одного перса напротив, сразу за ним другого, а Тимофей, изловчившись, пробил ещё одному руку. Теперь уже здесь напирали русские. Шаг за шагом они оттесняли неприятеля назад к косогору, и вот он уже посыпался вниз.

— Бегут! — крикнул в восторге Марков. — Целый, Тимоха?! У тебя все руки крови и на мундире разводы. Ранен?!

— Не моя кровь, Димка, — тяжело дыша, проговорил Гончаров. — Ещё бы чуть-чуть — и точно моя была бы. Вовремя вы подоспели.

— Мы бы и раньше подбежали, да капитан у форта держал! — воскликнул тот. — Там ведь тоже персы рьяно атаковали, думали, отогнать их в конном строю придётся, а тут с вашей стороны гонец прибежал, и потом залпы ударили.

Противник бежал от русских укреплений, и за ним бросились казачьи сотни. Кравцов осмотрел поле недавнего боя и одобрительно похлопал Гончарова по плечу.