На задворках империи
Шрифт:
— Уплотняй строй! — Копорский проехал вдоль занимавших свои места шеренг. — Командир эскадрона повелел в четыре шеренги строиться. Взводным расставить своих людей!
Только что прискакала ведущая дозор казачья сотня, и по выстраивавшимся подразделениям побежало тревожное: персы идут большой массой, дончаки насчитали аж девять знамён.
Неприятель не заставил себя долго ждать, как и пять дней назад, он постарался пробиться к форту с ходу. Гремели ружейные и пушечные выстрелы слышались крики и ржание коней, оставив перед рогатками около сотни трупов, персы откатились
— А вот это уже серьёзно, — проговорил, привстав на стременах, Кравцов. — Кавалерия спешивается, и со стороны тракта подходит пехота. Сарбазы с собой фальконеты тянут.
Наскоро установив с полдюжины небольших пушечек, вражеские канониры начали обстрел русских укреплений. В воздухе со свистом пролетели ядра. В ответ им басом ударили пушки из форта. Русские артиллеристы оказались искуснее, и вскоре огонь со стороны противника начал стихать. Пока шла орудийная перестрелка, командующее персами начальство сгруппировало войско, и по команде оно ринулось к русским укреплениям.
— Держимся, братцы! Стоим твёрдо! — ободряя солдат, прокричал майор саратовцев. — Здесь, на задворках империи, вся надежда только на вас, орлы! Отобьём неприятеля — честь нам и слава!
— Бам! Вжиу-у-у! — с воем ушла дальняя картечь. Заливая кровью горячую, пыльную землю, на неё упали сражённые свинцом тела. Несмотря на потери, персы продолжали нестись вперёд с грозным кличем. Вот их ряды с ходу забежали в речку, и с валов ударил первый ружейный залп. До брода было далековато, но неприятель наступал здесь такой плотной массой, что пули и с большого расстояния всё равно выкашивали бегущих. Вода в реке стала красной, и стремительное течение понесло вниз множество трупов.
— Ба-ам! Ба-ам! Ба-ам! — грохотали залпы ружей и пушек, роняя на прибрежную гальку десятками людей. Под громкий рёв труб и крики своих командиров персы, выбежав на берег, ринулись к рогаткам, чтобы их разметать. Часть наступающих завернула влево, и они понеслись вдоль косогора. Забили ружья и малые орудия с выстроенного здесь только недавно ретраншемента.
— Ну же, пора! — проговорил стоявший рядом в шеренге Блохин. — Сейчас они всем скопом на валы ворвутся, захлестнут их и потом на нас ринутся. У нас тогда никакого разбега для удара не будет.
— Ждё-ём, — сжав зубы, процедил Тимофей. — Ждём. Майор их вытягивает на себя, связывает боем. Ждё-ём.
Персы, забравшись на валы, вступили в тесный рукопашный бой с мушкетёрами, и теперь приходилось только Богу молиться, чтобы пехота выдержала этот отчаянный натиск. А вот и заполоскалось наверху неприятельское знамя. До ушей долетел тревожный барабанный бой.
— Эскадро-он, сабли во-он! — раздалась команда Кравцова. — С места в разбег в атаку марш! Ура!
— Станичники, руби басурман! — рявкнул казачий есаул. — Ура!
Тимофей, выхватывая из ножен клинок, подстегнул Янтаря и дал ему шенкелей.
— Ура-а!
Четыре с лишним сотни всадников ринулись вперёд плотно сбитой массой.
— Ура-а!
Набирая разбег, она как нож в масло вошла в орущую и мечущуюся толпу. Резкий взмах рукой — и удар по голове клинком первому сарбазу. Рывок вперёд,
— Ура-а! — нёсся рёв сотен глоток.
— Ура-а! — Сабля рубанула спину, за ней вторую, третью. Персы, бросая оружие, бежали в ужасе прочь. Но разве можно пешему убежать от конного? Глаза словно бы заволокло какой-то пеленой, всё было в липкой крови, рука занемела, но конь нёс своего всадника вперёд, как и тех, кто был справа и слева, и Тимофей продолжал дальше рубить, рубить, рубить. Вот и позиция неприятельской артиллерии, возле двух разбитых ядрами фальконетов лежало несколько тел канониров, а в бегущей толпе сарбазов и спешенных всадников мелькали их чёрные кожаные жилетки.
— Четвёртый и третий взвод, вправо принять! Первый и второй — влево! — прокричал Кравцов. — Не дайте им от реки в горы сбежать! Рубите всех!
— Взвод, левое плечо вперёд! — скомандовал Гончаров, разворачивая строй. — Прямо!
Выбегавшие с атаки на ретраншемент персы попали под удар кавалерии. Три сотни шагов оставалось пробежать им, и можно будет залезать на склон, где их не поймают, но сверкали сабли, и падали тела, окрашивая песок и камни кровью.
— Ал-ла-а! Милости! — Бросая оружие, люди опускались на колени и возносили вверх руки, моля о пощаде.
— Пленных не бить! — рявкнул Тимофей. — В кучу! В кучу всем! — Он показал клинком место. — Кошелев, спешить отделение! Охраняете их! Остальные за мной!
Несколько сотен персов пробежали к склонам и теперь карабкались наверх. По ним уже били из мушкетов люди Зимина.
Разгром противника был полным, все предместья форта были устланы телами. Ещё два дня, двадцать второго и двадцать третьего июля, персы и воины эриванского хана, подведя основные силы, пытались атаковать Амамлы, но такого яростного напора, как в первый день, уже не было.
Глава 11. На Шамхор через горы
— Второй день уже мундир отстирать не могу, — бубнил себе под нос Клушин, полоща в большом деревянном корыте. — Это как же его укровенить так угораздило, что не застирать?
— Чего там ворчишь, Степанович?! — правя заточку сабельного клинка, крикнул Тимофей. — Да брось ты настирывать, ну чисто ведь. Растягивай уже на солнце, чтобы до вечера высохло.
— Да просохнуть-то всё успеет, — выжимая офицерскую куртку, пробормотал Клушин. — Вона как печёт. Вашбродь, так мы всё, вконец отбили от себя басурман али, может, они ещё к нам полезут? Чего там эскадронное начальство говорит?