На землях рассвета
Шрифт:
– Зато опасность радиации, и, главное, её неизбирательность превращает его применение в весьма мучительный способ самоубийства, - хмуро сказал Найко.
Охэйо хмуро взглянул на него.
– Так было. Теперь появились магнетронные бомбы, - энергия ядерного распада в них выделяется, в основном, в виде магнитного поля. Оно выстраивает спины атомов в направлении силовых линий, тормозит их движение, - и, когда поле исчезает, температура падает почти до абсолютного нуля. Радиус поражения одного такого заряда достигает ста двадцати миль, но это оружие Судного
– Что это такое? Газ?
– Скажем так: изменения окружающей среды. Необязательно драться с врагом. Можно написать на него донос. Можно выжечь посевы на его поле. Существуют миллионы способов причинять вред тем, кого ты даже в глаза не видел. В большинстве всё это способы... дикие. Но есть способы научно обоснованные, систематизированные, производимые с помощью гигантских... скажем так, механизмов. Оружием здесь служит изменение самой Реальности.
– И нам угрожает такое изменение?
– спросил Найко.
– По-видимому, - так.
– Когда? Какое?
– Понятия не имею. Скоро. Знай я, что именно случится, - я говорил бы не здесь и не с тобой. Не много толку от предупреждения всего лишь быть начеку... Но кое-что я всё же понял: изменение Реальности - средство исключительное, и прибегать к нему можно очень редко, может быть, раз в тысячи лет. Слишком велико... сопротивление. И Мроо не смогут сделать так, чтобы, например, все люди здесь вдруг умерли, как было в твоем... сне. Скорее, они заставят всех нас сражаться с изменившимся миром, но те из нас, кто выживут, смогут... пойти дальше.
– Но что именно произойдет?
Принц пожал плечами.
– Даже ОНИ вряд ли знают, что именно у них получится. Я знаю, что может случиться, но не знаю, что именно. Всё это ужасно смутно, Найко. Ничего такого, что я мог бы положить на стол командованию ВКС. Мы и так уже готовы к Вторжению, насколько это только возможно. Сделали всё, что в человеческих силах. Не знаю только, будет ли их достаточно. Может, и нет. Но рои Мроо уже много лет находятся в нашей системе. Пока они не пытались напасть, и в обозримом будущем вряд ли на это осмелятся. Наша оборона... вполне надежна.
Звучало это всё бодро, но Найко поёжился. Узнать, что самый страшный враг человечества уже так близко, под одним солнцем с ним...
– Но почему нам не сказали об этом?
– Найко, не глупи. Радости эти знания никому не принесли, - а вред могут нанести огромный. Без какой-либо пользы. Любой умный человек и так поймет, почему к Джангру вдруг перестали летать...
Юноша обиженно прикусил губу. Об этом он и сам мог бы догадаться.
– Тогда почему эти сны начались так... внезапно?
Не глядя на него, Охэйо сбросил сандалии
– Наш мир уже меняется, Найко, - наконец сказал он, не поднимая головы.
– Мы не знаем до конца ни намерений, ни возможностей Мроо. Да и вообще мало что знаем. Верим, что все бесконечные усилия, потраченные нами на то, чтобы выжить, дают нам гарантию вечного существования. А на самом деле они ничего не значат. Всё может измениться в один миг - и человек исчезнет. Но для нас, умеющих видеть не одну Реальность, очень важно...
– Нас? Кто это "мы"?
Охэйо вскинул голову и посмотрел на него удивленно, словно проснувшись. А потом вдруг покраснел до ушей, - он мучительно стеснялся своей слабости, этих вот слов.
– Глупо всё получилось, - сказал он через минуту.
– Я ведь не хотел тебе рассказывать. По крайней мере, не сейчас. Не сразу. Но если бы я промолчал, наша дружба погибла бы, разве нет? А ведь мы не можем просто вот так говорить об этом. И у меня нет друзей наполовину. Если ты хочешь быть с нами, думаю, мы имеем право ставить условия.
– Какие?
– Ты забудешь о своей прежней жизни. Останешься жить здесь. С нами. Можно вытерпеть, правда?
– А если у меня появится девушка?
– Здесь вполне хватает места. Один человек, два - никакой разницы. Мы с радостью примем её.
– И всё?
– А ты чего ждал? Клятвы на крови? Целования ноги на верность? Ну, если для тебя это так важно, я не против, - он вытянул пыльную босую ногу.
– Вот тут, над пальцами.
Найко засмеялся. Он понимал, что это похоже на истерику, но ничего не мог с собой поделать.
– Ты сам не пробовал?
– Не-а. Я себе не доверяю.
– Это почему же?
– Хитрый шибко. Мне такие люди не нравятся.
Найко вновь хихикнул.
– Непросто, должно быть, быть принцем.
– Морока одна, - Охэйо встал, надевая сандалии.
– Знаешь, я совсем забыл, что ты - мой гость, и мой долг - тебя обихаживать. Ты не хочешь посмотреть, как... ну, как я живу? Мне так давно не удавалось похвастаться...
– А Мроо?
Принц яростно встряхнул волосами.
– К черту их. Пока живется, мы должны жить, и не давать этим тварям испортить себе настроение. И потом, неужели ты надеешься жить вечно?..
3.
Охэйо едва ли не светился, показывая ему свои владения: парк, где они играли малышами, был только задним их двором. Фасад Малау выходил на Нижний Гитоград, и вид оттуда открывался потрясающий: Найко видел едва ли не весь город, распластанный в утренней дымке.
Перед Малау раскинулась просторная, мощеная гранитом площадь, - лишь с неё он увидел, насколько обширно это здание. В, официально, культурном центре Империи жило человек двести, - а с учетом филиалов число подчиненных Охэйо доходило до тысячи.