На землях рассвета
Шрифт:
Вдруг пришло ощущение чужого пристального взгляда, столь острое и реальное, что юноша невольно попятился. На многие десятки километров вокруг не осталось ни единой живой души, - но ощущение взгляда не исчезло, оно всё усиливалось, и, наконец, стало непереносимым. Торопливо справив нужду, он вернулся в машину, и она продолжила свой невеселый путь.
2.
На обширных пепелищах Эннора им не встретилось ни единой живой души, но по мере того, как они приближались к Гитограду - и подходил к концу день - напряжение в "Хейсе" возрастало. В конце концов, Найко помотал головой, отгоняя печальные мысли. БТР мчался теперь по прекрасному шоссе, но настроение у него всё равно
Найте попробовал объехать "гриб", но тот не дал, - пьяно вильнул в сторону и вновь загородил дорогу.
– И что дальше?
– спросил он.
– Он не дает нам двигаться, а возвращаться мы не можем.
– Давай дальше... потихоньку, - Найко не имел права тут командовать, но будить Вайми и выяснять, что им делать, просто не было времени.
Едва Найте вновь поехал вперед, "гриб" попятился, сохраняя расстояние метров в двадцать. Они двигались, - но со скоростью пешехода.
– Так дальше не пойдет, - сказал Найко.
– Вот что: включим щит и попробуем прорваться.
Найте посмотрел на него.
– И что будет, если... а, ладно. Не можем же мы ехать так постоянно.
Он вдруг дал полный газ. "Хейс" резко рванулся вперед. "Гриб" не успел - или не захотел - уклониться, и машина прошла сквозь него. Со странным вибрирующим звуком он вскочил на нос машины и соскользнул вправо. Двадцать тонн брони ощутимо качнулись: этот свет был плотным. Найко поежился, представив, что было бы, едь они в простой машине или иди, упаси Боже, пешком. Сейчас же...
Он обернулся. "Гриб", вихляясь, пересек кювет и исчез за забором - очевидно, в поисках новых жертв. Позади юноши завозились проснувшиеся люди.
– Что там?
– сонно спросил Вайми.
– Мроо. Он пытался нас задержать, но не смог.
– Черт, черт! Он наведет остальных. Найте, гони на самой большой скорости! Найко - к пулемету. Остальные - к амбразурам. Смотрите в оба!
Юноша, вздохнув, взобрался в тесную раздвижную башню, не представляя, за что ему эта честь - он ни черта в этом не разбирался. Но опыт стрельбы по Мроо у него уже был, и окажись тут кто-то ещё, ему, возможно, повезло бы меньше. Как бы то ни было, Найко здесь нравилось, - сейчас башня была закрыта, и его окружал целый венец экранчиков. Он приникал то к ним, то к зенитному перископу, стараясь смотреть сразу во все стороны. Вокруг было пусто, но в далеком лесу мерцал блуждающий столбами свет, - "грибы" сновали по глухим закоулкам в поисках затаившихся людей, вынюхивали, высматривали, шарили... это значило, что вся система обороны Империи уже рухнула, но Найко не хотел думать об этом.
Несколько минут они ехали вполне спокойно. А потом, словно ниоткуда, появился синий, очень ярко светящийся шар размером с небольшой дом. Найко попытался, но не успел поймать его в прицел. Шар прошел над ними и завис на высоте метров в двадцать. Вдруг их залило ослепительным сиянием. Двигатель машины моментально заглох, свет внутри неё, мониторы и пульты погасли. "Хейс" остановился,
Опомнившись, юноша приник к триплексам, но яростный свет снаружи не давал ничего разглядеть, - они словно попали внутрь неоновой трубки. Когда он взял микрофон и попытался вызвать Вайми, оказалось, что внутреннее радио точно так же мертво, как и всё остальное. Сам он мог говорить, но не двигаться: сила тяжести вдруг выросла в несколько раз. Воздух в машине наполнился электричеством, волосы Найко встали дыбом, как проволока.
Уступая всё возрастающей тяжести, он навалился на казенник, и ствол пулемета задрался вверх на девяносто градусов. Его пальцы уже лежали на спуске. Пошевелить ими оказалось невероятно трудно. Тем не менее, это удалось, и он вздрогнул от оглушительного грохота.
Очередь 15-миллиметровых снарядов ударила прямо в брюхо Мроо. Их идемитные сердечники поглощали энергию пленившего их силового луча и взрывались за её счет, разбивая его. Силовой конус не гас, но его основание начало подниматься и под ним становилось темно. Секунд через пять стрельбы луч окончательно исчез, и шар с огромной скоростью умчался. Тотчас все лампочки вновь вспыхнули, и "Хейс" рванулся вперед с такой силой, что чуть не опрокинулся.
Снизу донесся дружный вздох облегчения: все понимали, что уцелели только чудом: будь на "Хейсе" столь прельстившая Найко лучевая пушка, уже никакая сила на свете не смогла бы их спасти. Но силы Мроо отличались прекрасной координацией и очень быстро усваивали неприятные уроки, так что никто не знал, смогут ли они вернуться в Малау.
3.
Найко обнаружил, что быть героем, вообще-то, очень приятно. Его громко хвалили и хлопали по плечам, но как-то смущенно - как люди, обязанности которых выполнил кто-то другой. От благодарности Вайми ему стало неловко, - так тот мог бы обращаться с собакой, которая спасла дом от воров или что-то вроде, - ведь он даже не служил в армии, а Вайми командовал охраной третьего сына Императрицы. Впрочем, эти мысли не занимали его долго: были и более насущные проблемы.
– Что это такое?
– наконец спросил Найко.
– Как он смог отключить генератор?
– Я не знаю, Найко, - тихо ответил ламаец.
– Это вопрос к физикам.
– А какого черта им было от нас нужно? Почему они сразу не бабахнули по нам плазмой или чем похуже?
Вайми отвернулся.
– Мроо не убийцы, Найко - они воры. Им нужны наши жизни, нужна возможность... воплотиться. Их силовой луч изменяет саму природу наших тел. Достаточно попасть в него всего на несколько секунд, - и ты станешь одержимым, как та черная тварь. Это называется пластинация.
Найко поежился. Бронированная ультрапластом крыша спасла их от таких вещей, но лишь теперь он начал понимать, что такое настоящий страх - не перед смертью, нет. Страх потерять себя, свою сущность. Ничто не могло быть хуже.
4.
Когда они въехали в Гитоград, вокруг по-прежнему никого не было. Огромный город казался вымершим - ни одного огня, ни одного целого здания. Они ехали среди бесконечных, безжизненных развалин.
Мост через Трир, по счастью, уцелел, - но, проезжая по нему, Найко увидел, что гидростанция тоже превратилась в развалины. Хотя фасад её остался целым, окна зияли прямоугольными дырами, и за ними громоздились завалы. На них сквозь бреши в крыше падал бледный, призрачный свет. Гостиница тоже превратилась в мертвый, выгоревший остов, просвечивающий насквозь. Найко не представлял, что тут творилось. Он хотел спросить Вайми, но не осмелился, - не хотел показаться мальчишкой.