Набат
Шрифт:
— Ребенком я был, темноты боялся…
Сержант придержал шаг, засмеялся.
— Чудак, на фронте ноченька — наше спасение. Немец в темноте от страха дрожит… Это он днем храбрый, а ночью под себя ходит.
— Ходит, а кто же наступает?
Добравшись до своего окопа, прежде чем укрыться в нем, Асланбек позвал Яшу:
— Одесса, ты живой?
Но Яша не подавал признаков жизни: то ли уснул, то ли не хотел разговаривать.
— Ну и черт с тобой, — выругался Асланбек, бросил на дно окопа ранец.
Постоял.
Болели глаза от напряжения. Вдруг над ухом раздался выстрел: немцы?! Упал, затаил дыхание. Тихо. Пришел в себя. Да это же он нажал на спусковой крючок. Голоса:
— Эй?
— Кто стрелял?
Узнал по голосу сержанта, притаился.
— Яша, — позвал Веревкин, — ты?
— Нет, — ответил одессит.
— Каруоев.
Встал, выпрямился во весь рост.
— Ты?
— Виноват… Нажал.
— Идиот! — выругался сержант и ушел.
Прыгнул Асланбек вниз, уселся верхом на ранце, откинулся назад, спиной уперся в стенку окопа, подумал о том, что надо бы подравнять ее и выдолбить для ног ямки. Как у него получился выстрел? Сидел задумавшись, потом засмеялся…
Вспыхнуло небо, и в окопе посветлело, как днем: «Немцы!» Нашел автомат, рука задержалась на затворе. Порывисто вскочил, припечатал к брустверу короткий ствол, заученными движениями отвел затвор автомата. Разогнулся, посмотрел поверх бруствера: в кого стрелять? Смотрел прямо перед собой, ожидая увидеть наступающих немцев, но открытая поляна была мертва. Оторвал от бруствера автомат и опустил прикладом к ногам. Подумал: эх, тряхнуть бы сейчас немца, пока спит, бежал бы без оглядки в одних подштанниках!
Выбрался наверх, сходил за деревья, а оттуда завернул к Славе.
— Лунатик, будь гостем.
— Гость радость для дома.
— Порадуй, пожалуйста.
— Подай, мой младший, турий рог.
— Боюсь, пролью, рук не чувствую.
Ракета погасла, и снова земля погрузилась в тьму.
— Держи, — подал Славе свой автомат, осторожно спустился в окоп. — Тесно.
— Зато теплее.
Уселись друг против друга, но через секунду Асланбек предложил:
— Рядом лучше.
Пересели, — плечом к плечу.
Притерлись… В самом деле стало теплее.
Засмеялся негромко Слава, потер нос о рукав шинели:
— В десятом классе я учился… Зимой пошли на лыжах с горочки кататься. Ну, естественно, вспотел. Как мама хлопотала!.. Мама обещала поехать со мной в путешествие в Сибирь, на Урал… Эх, мечтал на Киев посмотреть, на Казбек взобраться… Как бы мы сейчас жили здорово!
Проклиная про себя на чем свет стоит фашистов, Асланбек выкарабкался из окопа. На горизонте
— Яша, — позвал он.
— Что? — отозвался друг.
— Проснись.
— Кого ты подстрелил? Зайца?
Встал в окопе одессит. Укрывшись за деревьями, Асланбек в гимнастерке и меховой жилетке делал зарядку.
Не поверил своим глазам Яша, призвал на помощь Славу.
— Это кто?
— Где?
— Вон, махает крыльями.
— Бек, — воскликнул Слава. — Брр, сумасшедший.
Пригнувшись, Яша перебежал к Асланбеку, тоже замахал руками, но шинель не снял. Присядет, встанет, нагнется то в одну сторону, то в другую.
— Раз, два…
Взял Асланбек горсть снега и растер лицо:
— Уфф.
— Ты ночью убил Гитлера, говорят, Бек.
— Не болтай.
— Молчу. Раз, два… Ну, а купаться будем в Берлине. Да, да, Бек, прошу не удивляться. Заберемся в ванну самого Адольфа Гитлера и будем плавать. Ай, Яшенька, оказывается ты морально не выдержанный человек, политически близорукий! Ты ничем не брезгуешь. Взял и полез в ванну Гитлера… Поражаюсь тебе, Яша. Надо бы заглянуть в твою родословную. Побегу в лесок, пока не растерял тепло.
Одессит исчез за деревьями.
По передовой шла группа командиров, но Асланбек не заметил их и продолжал заниматься своим делом.
— Ну и молодец ты, Бек, — кричал из-за укрытия Яша. — Теперь мне видно, что и князья занимаются черной работой. Поверь, я проникся к тебе великим уважением.
Асланбек пытался попасть в рукав шинели, но не получалось.
— Яша, а я думал..
Он не видел подошедших командиров?
— Что же вы думали?
Не подозревая, с кем имеет дело, не оглядываясь, Асланбек сказал строгим тоном:
— Дорогой, иди туда, откуда ты пришел. Да, да. Сиди в своем окопчике и наблюдай за гансом. Эй, куда ты убежал, Яша?
За спиной у Асланбека засмеялись, он развернулся и, щелкнув каблуками замерзших сапог, вытянулся по команде «смирно» (как выражался Яша: «Ешь глазами начальство — минуешь гауптвахту») и вперился в командира полка, а затем скосил взгляд на его спутников и обомлел.
— Товарищ…
Асланбек вытаращил глаза, не веря самому себе.
— Товарищ генерал?
— Так точно, — улыбнулся генерал.
Командир полка и батальонный переглянулись:
— А почему вы не делаете зарядку? — спросил генерал. — Испугались мороза?
— Никак нет! Я уже. Это мой товарищ испугался.
Асланбек оглянулся:
— Ай, ай, убежал.
— Вот как.
Генерал задумчиво смотрел в сторону немецких позиций:
— Товарищ боец, а вы знаете, что вас ждет сегодня?
— Бой! — спокойно ответил Асланбек.
Командир роты выступил вперед и, улучив момент, дернул Асланбека за расстегнутую шинель.