Набат
Шрифт:
— Петро, — позвал Яша.
— Что?
— Помолись, а то изойдешь…
Друзья рассмеялись, закашляли, как по команде.
— Ну и трепло, — засмеялся Петро и возвратился. — Дай обниму тебя.
— Пошел вон, — огрызнулся одессит.
Не обращая внимания на болтовню, Асланбек сложил руки на груди и думал: пришел и его черед идти убивать врага, мстить за горе, смерть, за все…
Мысли Асланбека прервал едкий запах махорки: курил сержант.
— Ну и ночь, ни черта
— Наплевать мне на него. Пусть он думает о Яше и дрожит. Понятно?
Одессит поднялся:
— Долбануть бы его самого…
Веревкин сбросил рукавицы, скрутил новую «козью ножку».
Асланбеку почудился запах чурека, печенного в золе, и он проглотил набежавшую слюну.
Одессит вылез из окопа, стал пританцовывать, насвистывая популярную мелодию из кинофильма.
— Как вы думаете, товарищ командир, немец сегодня высунет нос?
Яша подышал на пальцы:
— Ну и жмет морозик, проклятый.
— Да что ему жить надоело?
Сержант пошел к своему окопу и уже там договорил:
— Видать, и природа против нас.
Но Яша не расслышал его, проговорил задумчиво:
— Ну что же, воевать так воевать.
Долго сидели молча. В темноте вскрикнули.
— Ой!
— Это Славка, — не меняя позы сказал Яша. — Пойди, Бек, узнай, что с ним.
Асланбек поднялся, разогнул спину:
— Слушаюсь, товарищ Нечитайло!
— Ну, погоди, — грозился одессит вслед удалявшемуся Асланбеку.
Склонился Асланбек над окопом Славика: он все еще долбил землю.
— Ты сказал «Ой!», да?
— Палец уколол.
— И все?
— Засунул за борт шинели, а там иголка с ниткой…
— Подумаешь, уколол.
— Да, больно, знаешь как…
Предложить ему свою помощь? Нет, сегодня ночью он стал мужчиной.
Уходя все же посоветовал:
— Ты, Славик, бруствер подними, тогда меньше копать будешь… Я так сделал…
— Ладно, — ответил Слава, высморкался. — Спасибо.
Вернулся Асланбек к Яше, не успел пригнуться, услышал:
— Сэр, давай спать?.. Пока, пойду в свои апартаменты. Приятного сна тебе.
— Нельзя, замерзнешь, — горячо сказал Асланбек.
— Чего ты испугался, голова гороховая? Ты не желаешь вздремнуть? Удивляюсь тебе. Или ты всю войну думаешь бодрствовать?
— Ты спать не будешь! — решительно заявил Асланбек.
— Почему? — удивился друг.
— Я не дам!
— Эх ты, тюха-матюха. Да какой ты солдат, если мороза испугался.
С этими словами Яша сполз в окоп.
Асланбек обхватил колени руками и снова устремил взгляд и ночь. «Как далеко я ушел от дома. Думал ли
Рядом послышались шаги, и на плечо Асланбека легла рука.
— Кто?
Асланбек узнал по голосу Веревкина, разогнулся:
— Боец Каруоев!
— Тебя мне и надо. Почему не в окопе?
— Немцев хочу увидеть.
— Что? Возьми оружие, ранец и топай за мной, — приказал командир отделения.
Не размышляя, Асланбек выхватил из окопа ранец, автомат, и просунув на ходу руки под лямки, двинулся за Веревкиным.
— Запоминай дорогу! — приказал сержант.
Недоумевающий Асланбек всматривался в окружающую тьму, но ничего не различал, лишь угадывал перед собой спину сержанта.
— Будешь связным взводного. Понял?
— Нет!
— Не дури, Бек. Приказано тебе находиться при ротном. Получишь приказ и бегом к лейтенанту.
— К какому?
— Фу! Во взвод.
— Понимаю, — без энтузиазма ответил Асланбек, подумал: «Почему я не послушался Яшу и остался сидеть на бруствере? Тогда бы он не наткнулся на меня».
— Тебе большое дело доверили, не хлопай ушами. Смотри, не заблудись, погубишь всех, — наставительно говорил Веревкин. — У немца под носом сидим…
Едва поспевая за ним, Асланбек клял себя всеми известными ему словами. Дома он с закрытыми глазами мог ходить в горах, а здесь еще не привык, не присмотрелся. Вдруг… сейчас начнется бой? Кто-то шепотом, но требовательно окликнул.
— Стой! Кто идет?
От неожиданности Асланбек вздрогнул, чуть не выпустил из рук автомат. Из-за дерева вышел боец.
— Артиллерия, — тихо ответил Веревкин.
— Пароль?
— Лес.
— Проходи.
— Подожди меня здесь, — велел сержант Асланбеку и исчез.
Выругавшись про себя, Асланбек зачем-то взвел автомат, шмыгнул носом и замер. Напрасно пытался разглядеть, что делается вокруг: полк успел укрыться. Острый слух, натренированный в горах, уловил шорох, кажется, ложкой скребли по дну котелка.
Наконец появился Веревкин, позвал:
— Бек.
— Я.
— Идем назад. Теперь на линии огня каждый человек дорог. Не повезло тебе, браток, побыть в тепле.
Сержант, кажется, усмехнулся, Асланбеку же наплевать на тепло: в окопе можно окоченеть, зато рядом Яша, а связным пусть будет другой.
— Вошел я в землянку, а выйти не могу, ослабел, в тепле разморило.
«Разговорился. Что случилось с ним, интересно? Это бывает… Боится темноты человек и болтает без умолку, сам себя подбадривает», — подумал Асланбек.