Начала слесарного дела

Дзевульский Витольд Михайлович

Вон задумался о логике Сети в отключении частей себя. Это звучало как своего рода паническая реакция; возможно, Сеть закрыла определённые связи червоточин, потому что были некоторые вещи, о которых она не хотела думать… или потому что она не хотела слышать противоречивые или тревожные данные.

Возможно, она боялась услышать правду. Или боялась, что будет вынуждена отказаться от определённых лелеемых верований или изменить своё понимание себя.

Вынуждена, возможно, изменить своё мнение…

Это, подумал Вон, нездорово.

Я полагаю, что именно

это и произошло, — прошептал разум гипернода.

Вон не осознавал, что он так глубоко переплетён с его собственным разумом, что мог читать его. Тем не менее, это осознание выявило важное различие. Гипернод Змееносца, хотя и опустошённый, и раненый, и ужасно одинокий, не был безумным, не был ИСИко.

Однако гораздо более крупный Разум, который отрезал его, почти наверняка был таким.

Так что же происходит, когда существо, которое вы считаете Богом, сходит с ума?...

*

— Мы выйдем в нормальное пространство через тридцать секунд.

Ходзё подтвердил объявление своего штурмана кивком. Ничего больше не было необходимо. Все его люди находились на боевых постах, и сама «Хоширю» была на высшем уровне готовности, её боевая сеть запрограммирована метикулезно разработанным планом боя. Они хорошо рассмотрели весь объём гипернода, отметили, как повстанческий флот использует внутренность узла для прикрытия, и составили карту боевого пространства.

Они были готовы.

Единственным реальным неизвестным была реакция чужаков, когда военный флот Дай Нихон появится внутри объёма гипернода.

*

— Боже мой! — сказал Холлман. — Эта штука выглядит намного больше отсюда!..

— Прекратите болтовню, — предупредил Вандеркамп. — Никогда не знаешь, кто подслушивает!

Они приближались к огромному отверстию среды обитания кольца Бишопа, структура теперь растянулась на половину неба. Проплывая мимо кольцевой стены, окружающей край отверстия, Вандеркамп могла смотреть «вниз» на озёра и извилистые реки, на пурпурные треугольники, круги и другие геометрические формы, которые могли быть сельскохозяйственными регионами, и на неправильные массы более глубокого красно-фиолетового цвета, которые, вероятно, были лесами. Она искала какие-либо признаки городов, но не видела ни одного.

Освещение обеспечивалось тонким стержнем или трубкой, проходящей по оси цилиндра, сияющей так же ярко, как солнце. Кто бы ни жил здесь, ему требовались тепло и свет, подобные человеческим потребностям, и он использовал искусственный источник света для дополнения красного и инфракрасного излучения, исходящего от ближайшего микросолнца.

Кольцо вращалось — по-видимому, довольно медленно, но это была иллюзия, вызванная масштабом. Имплантат Вандеркамп сообщил ей, что среда обитания совершает около двух с половиной оборотов в час, что давало её краю ошеломляющую тангенциальную скорость 2100 метров в секунду. Это означало бы искусственную гравитацию от вращения около девяти десятых G.

Почему, задумалась она, если технологии Сети были такими невероятно

продвинутыми, они использовали что-то столь старомодное, как вращение обиталища для создания искусственной гравитации? Было ли это потому, что контроль гравитации был невозможен, как утверждали некоторые физики? Или потому, что гравитация от вращения была недорогой и легко реализуемой как инженерное решение?

Теперь они спускались к поверхности. Чем ближе они подлетали, тем быстрее она, казалось, двигалась.

— Я получаю здесь отражение, лейтенант, — объявил Фальконе. Он выдвинулся вперёд группы и опустился ниже. — Твёрдая структура на уровне двухсот километров. Хотя ничего не видно.

— Что… двести километров над поверхностью?

— Да. Как будто она растянута между противоположными удерживающими стенами. Я думаю, это какой-то щит.

— Воздушная стена, — сказала Вандеркамп, кивая самой себе. Они говорили, что кольцо Бишопа будет открыто в космос, что только его вращение удержит атмосферу на месте. Очевидно, однако, создатели обиталища решили подстраховаться. Щит, который заметил Фальконе, вероятно, был нанотехнологической структурой, одиночным слоем устройств наноразмера, соединённых друг с другом и служащих для удержания молекул воздуха там, где они должны быть.

Опять же, архитекторы, построившие эту штуку, не нуждались бы в таком подходе, если бы обладали какой-либо гравитационной системой управления. Снова простота? Или свидетельство того, что технология здесь не была такой хорошей, как могла бы быть?

— Как нам пройти через это? — спросил Уилер.

— Фрагмент нано-Д прошёл, — сказала Вандеркамп. Она записала это на большом расстоянии. Он просто медленно опустился на внутреннюю поверхность обиталища, без каких-либо признаков столкновений или других проблем. Её имплантат сейчас отмечал его положение на поверхности примерно в двухстах километрах впереди.

— Я пройду через это, — сказала Вандеркамп остальным. — Вы все сохраняйте высоту. Если со мной что-нибудь случится, возвращайтесь на «Конни».

— Подождите секунду, лейтенант, — сказал Мейсон Дюбуа. — Вы не можете…

— Да я вполне могу. — И она опустилась к невидимому щиту.

Она ускорилась, согласуя скорость с вращающимся кольцом. Если она собиралась столкнуться с облаком невидимых наномашин, она хотела, чтобы её скорость была близка к их скорости. Она почувствовала малейшую вибрацию…

...и она прошла.

— Хорошо, ребята, — позвала она. — Делайте то, что сделала я. Подстройтесь под скорость вращения и просто плавно пройдите. Нано пропускает медленно движущиеся объекты прямо насквозь, сохраняя при этом герметичность от давления.

Несомненно, быстро движущийся объект, такой как входящий метеор, будет испарён. Ракеты тоже. Она задумалась, что произойдёт, если она выстрелит в него лазером.

Но времени на эксперименты не было. Остальная часть эскадрона теперь опускалась через невидимый воздушный щит. Она была благодарна, что не было оборонительной реакции от самого обиталища… или кто там здесь живёт.