Начальник милиции. Книга 6

Дамиров Рафаэль

— Пейте!

— Это ещё зачем? — подозрительно покосился на сосуд Корчиков.

— Для памяти, — спокойно ответила бабка, ставя перед ними глиняные кружки с травяным отваром, в котором плавали какие-то корешки. Вылила туда же жидкость из бутылки. — А то, гляжу, память у вас короткая… как у заблудших душ.

— Это настой? — выдавил из себя Лифанов.

— Травушка-муравушка, — отчеканила Аграфена.

— А из чего он?

— Лучше вам не знать.

Я кивнул ребятам, мол, так надо. Лифанов поджал губы, скосил глаза

на Корчикова, но тот уже потянулся к кружке и, закрыв глаза, глотнул. Замер. Медленно, словно под пытками, разжевал что-то. Потом судорожно сглотнул.

— Бр-р-р! — передёрнуло его. — Пахнет, как ботинки старшины после марш-броска…

— Не знаю, что ты там нюхал, — равнодушно пожала плечами бабка. — Ну, а ты чего замер?

Лифанов, вздрогнув, тоже схватился за кружку и сделал глоток.

— Уф… Ну и дрянь…

— А теперь память вам верну, — махнула рукой бабка.

Она взяла в руки колоду потрёпанных карт, ловко перетасовала их и начала выкладывать одну за другой, бормоча что-то себе под нос. Свечи в углах комнаты слегка затрещали, и огоньки на них тревожно закачались, отбрасывая на стены длинные пляшущие тени.

Корчиков шепнул Лифанову:

— Она что, шаманит?

Лифанов чуточку побледнел и сделал вид, что не слышал.

— Так-так… — бормотала бабка, перебирая карты. — Женщина… Молодая… В больнице… В прокурорской форме…

Корчиков сглотнул:

— Как вы узнали?

— Совпадение, — прошептал его напарник, но бабка услышала.

— Совпадений не бывает, — отрезала гадалка и резко выложила перед собой ещё несколько карт. — Вижу… Вижу… Жгучая смуглянка…

Я напрягся, стараясь при этом не подавать виду, что момент настал решающий. Именно это я и сказал ей заранее. Свое предположение. Теперь оставалось смотреть, как далеко это мероприятие пойдёт.

— Волосы… Черные, как вороново крыло… Длинный хвост волос… Вьющийся… Шея… О-о-о, какая шея… А глаза голубые. Редкое сочетание.

Лифанов с Корчиковым уже не выглядели такими уверенными. Старшина начал поигрывать челюстью, будто случился у него нервный тик или зуб заболел, а Корчиков неосознанно потянулся к воротнику, словно боялся, что его начнёт душить невидимая рука — или будто ему уже не хватает воздуха.

— Статная девица. Красивая. Кожа, что бронза… — продолжала бабка, выжидающе глядя на них исподлобья.

— Ну её к чёрту, — выдавил Корчиков.

— Этот тёмно-синий ей очень шёл, — старуха с явным удовольствием растягивала слова, наслаждаясь тем, как её слушатели погружались в панический ужас. — Даже несмотря на петлицы… Говорите, соколики. Она или нет? Только правду говорите, иначе ослепнете.

— Как — ослепнем? — выдохнули враз милиционерики.

— Отвар вы выпили не простой, он лжи не терпит.

Будто в подтверждение ее слов, черный кот вдруг мяукнул, издав скрипучий звук несмазанной петли. Ну, удружил, пушистый!

— Да… — вдруг прошептал Лифанов. —

Похоже. Я начал вспоминать.

Бабка хлопнула ладонью по столу.

— Ну?!

— Да! Да! — Корчиков судорожно закивал. — Это она!

Я медленно перевёл на них взгляд.

— Так вы всё-таки её помните?

Лифанов и Корчиков замерли, понимая, что только что сдали себя с потрохами.

— Так… э-э-э… — замямлил Лифанов.

— Почему сразу не сказали? — голос мой стал ледяным.

Парни молчали, словно их прижали к стенке и приговаривали к расстрелу.

— Ну? — повторил я.

Корчиков шумно выдохнул.

— Она велела держать рот на замке!

— Кто? — с нажимом уточнил я.

— Велела девушка с удостоверением, — повторил Лифанов, глядя в пол. — Сказала, что дело государственной важности…

— И милиции не касается, — добавил Корчиков.

Я нахмурился.

— И никто не должен знать об этом… — тихо закончил Лифанов. — Так и сказала.

Молчание в комнате можно было резать ножом. Только свечи потрескивали, будто шепча что-то своё.

Аграфена тоже теперь помалкивала — она кивнула, молча собрала карты и сложила их в стопку.

— Ну что, начальник, — сказала она негромко, — ты теперь знаешь, что делать.

Я посмотрел на Корчикова и Лифанова, потом на бабку, на её стеклянный шар, в котором дрожал огонёк свечи.

Да, теперь я знал, что делать. И я знал, кто похитил Грицука.

— Ждите за дверью, — приказал я подчиненным. — Позже с вами разберусь.

Те с облегчением шмыгнули наружу, почтительно обрулив кота, что разлегся у порога.

— Спасибо вам, Аграфена Тимофеевна, — улыбнулся я и выложил на «магический» столик немагическую купюру в десять рублей.

Я на свежий воздух не слишком спешил и уселся на скрипучий стул. Мне интересно было побеседовать с шарлатанкой — может, впредь и ещё будет случай использовать ее так называемые «магические способности» в своих, правоохранительных целях. Хозяйка кивнула, мол, говори.

— Очень вы помогли следствию, хорошо играете. Аж мурашки по коже…

— Я не играла, — хмыкнула бабка, — они бы действительно ослепли.

— Ну да, ну да… — продолжал я скептически улыбаться и кивнул на полку, где стояли артефакты, — только белый магический порошок — это манка. Кусок метеорита — это обугленный камень из сгоревшей бани. Ворон — не вестник потустороннего, а просто чучело. А вон та старинная книга в кожаном переплёте — на деле учебник по ботанике дореволюционных годов.

Аграфена Тимофеевна смотрела на меня пристально, как смотрит матёрый следователь на задержанного, который явно гонит пругу.

— Все-то ты заметишь, начальник. Но это всё шелуха, оболочка. Зрить в душу надобно, в изнанку мира. Я помогла, а остальное неважно. Ты теперь знаешь, что делать, — повторила женщина, медленно убирая карты в потрёпанный холщовый мешочек.