Над хаосом
Шрифт:
122 минуты до сингулярности
«Я ожидаю, что, если кто-то создаст слишком мощный ИИ в нынешних условиях, все до единого представители человеческого вида и вся биологическая жизнь на Земле погибнут вскоре после этого».
Однако просто так взять и нажать на красную кнопку, чтобы разнести в щепки весь научный комплекс, было нельзя – Даниэла настаивала на том, чтобы система глушения радиосигналов осталась
– Настоящий мыслитель должен уметь делать обобщения и выводы даже из крупиц информации, – назидательно произнес Йен Лок.
– Ну и какой же вывод сделаете вы? – спросил Натан.
– Из того факта, что сознание – эмерджентное свойство всех сверхсложных систем? Помилуйте, из этого можно сделать целую цепочку выводов, но, боюсь, почти все они вам не понравятся.
– Но вы же, как я помню, были на стороне сверхразума?
– И остаюсь на ней! – сверкнул глазами Лок, на мгновение встретившись с Натаном взглядами. – Но вы вынуждаете меня побыть сейчас адвокатус диаболо…
– Не то чтобы прямо вынуждаю, вы сами…
– О’кей, о’кей, допустим, что эта теория верна. Тогда получается, что все сверхсложные системы во Вселенной в какой-то момент щелк – и получают осознание. Планета может быть с сознанием, мы же ведь не понимаем всей ее сложности как системы? Звезда может быть у нас думающая и рефлексирующая, да и сама Вселенная тоже может быть единым огромным мозгом. Впрочем, конструкция кластеров галактик, удивительно похожая на структуру нейронов в мозгу, нам как бы на что-то намекает. Тут есть еще отличный вопрос об уровнях вложенности самосознаний, но тут мы уже отойдем в сторону.
– Да, не хотелось бы…
– Итак, что это нам дает? А дает это нам второй постулат: параметры этого сознания строго привязаны к несущей его системе и ее задачам, поскольку опираются на ее инструменты сбора и обработки информации из окружающей среды. Иначе и быть не может, ведь среда первична. Среда, потом система, потом сознание внутри этой системы. Только так. С самосознающей вороной мы еще можем построить некий контакт, опирающийся на общность наших систем отражения реальности, а вот с осьминогом уже будет сложнее. С кошкой и собакой получится хорошо, так как мы вместе развиваемся и весьма похожи, а вот с живой планетой – вообще без шансов.
– Почему?
– А как вы будете контактировать с организмом, который живет несколько миллиардов лет, его сознание работает в совершенно другой шкале скоростей, его процессы медлительны до невозможности и вся наша история
– Да, получается, что мы для Земли – это как чесотка.
– Хуже. Это как процесс чихания для человека. Вы же не будете думать о том, чтобы стремиться к контакту со своим чихом, если даже узнаете, что он разумен. Точнее, бактерии, вызвавшие раздражение вашей слизистой, разумны в индивидуальном плане.
– Ну да, я просто промою нос или закапаю туда капли от чихания, скорее всего…
– Вот! Но тут я хотел бы предостеречь нас от антропоморфизации другого разума. Наш местный Солярис, разумная Земля, все-таки развивается вместе с биосферой миллиарды лет, да и невозможна сама постановка вопроса: «Болезнь ли человечество для биосферы?» – поскольку мы недостаточно знаем об эволюции биосферы в принципе. Это все равно что считать окукливание бабочки болезнью. Возможно, любая биосфера должна обратиться техносферой, затем инфосферой и так далее – мы же не знаем, как это заведено во Вселенной. Мы реально этого не знаем.
* * *Здоровенный палочник вылез из-за только что установленного Натаном ящика и осторожно потрогал своими усищами антенну. Возможно, он увидел в ней соперника или потенциальную подружку. Работающая на малой мощности система «Скоморох» не произвела на него никакого впечатления.
– Эй, дружок, ты поосторожней тут, хорошо? Это очень точная аппаратура! – строго сказал палочнику Натан, копируя интонации Саула Рипке.
– С кем это вы там беседуете, Натан? – поинтересовался из рации сухой голос Даниэлы.
– Да так, один наш общий с Томом приятель зашел на огонек…
Он подумал, что совсем съехал с катушек и последние дни на этом острове не пройдут для него бесследно. Конечно, если он отсюда вообще выберется. И лучше в сознании, а не овощем, как Саул Рипке…
* * *Рипке сидел, понурившись, в своем засаленном халате и только изредка поглядывал на Натана.
– Все намного сложнее, – грустно сказан он. – Для начала нам стоит разобраться в том, насколько мы сами разумны. Давайте проведем небольшой умственный эксперимент, согласны?
– Конечно, я всегда любил небольшие умственные эксперименты, – ответил Натан.
– Отлично! – продолжил Рипке, немного приободрившись. – Например, если сейчас… ну, на следующей неделе к нам прилетит высокоразвитая раса пришельцев и начнет изучать Землю, как вы думаете, какие вопросы у них возникнут?
– Сложно сказать, не я же придумываю сейчас условия этого эксперимента…
– Хорошо, намек понял. Я считаю, они спросят: вы что, правда закапываете в землю чрезвычайно опасные для всех биологических организмов на этой планете ядерные отходы?
Натан молчал, а Саул Рипке продолжил задавать вопросы:
– А правда, что главным развлечением вашего общества является чрезвычайно примитивная игра, где две группы физически развитых самцов борются за обладание небольшой сферой на двухмерном поле?
Натан неопределенно хмыкнул. Он не имел ничего против футбола, но спорить не стал.
– Соответствует ли действительности утверждение, что ваш главный финансовый институт занял сам у себя свой многократный годовой бюджет и теперь не знает, что с этим делать?