Над кем не властно время
Шрифт:
– Надо вообразить, что все части системы грузов и отвесов сдвинулись на крошечное расстояние. Фейнман называет это виртуальным смещением. Затем записываем общую энергию системы до и после смещения и приравниваем. Часто при этом получается простое уравнение, из которого мгновенно можно рассчитать то, что требуется в задаче.
Дымов уважительно кивнул, переглянувшись с висящим на стене портретом Наполеона Бонапарта, вырванным из какого-то старого иностранного журнала. Основатель первой французской империи был еще одной, кроме школьной математики, страстью старого лагерника. Сейчас Николай Иванович словно делился со своим кумиром впечатлением, произведенным рассказом любознательного
– Да, неплохо, - крякнул Дымов.
– Ну, а твоя-то идея в чем состоит?
От учителя веяло такой искренней поддержкой и приветливостью, что Максим, опасавшийся, что его идея не стоит и выеденного яйца, приободрился.
– Мне пришло в голову, что этим же способом можно решать и некоторые геометрические задачи, - сказал он, краснея.
Но Дымов, продолжая стряхивать пепел на что попало, слушал его крайне внимательно, без тени насмешки, и юноша продолжал:
– В общем, мне кажется, надо попробовать отыскать среди геометрических задач такие, в которых можно поместить воображаемые грузы в ключевых точках, скажем - в вершинах треугольника, в точках пересечения медиан и тому подобное. И применить метод виртуальных смещений для расчета равновесного состояния.
– Как ты собираешься решить вопрос о массе этих воображаемых грузов?
– Пока не знаю. Может быть, они просто должны быть все одинаковой массы. Надо подумать.
– Тебе удалось найти такие задачи?
– поинтересовался Дымов, уже понявший полную бесперспективность изложенного кросс-дисциплинарного подхода, но считавший своим долгом поощрять в учениках исследовательское и творческое начало.
– Пока нет.
– Если найдешь, расскажи. Но не трать на это слишком много времени, - посоветовал Николай Иванович.
– Скажем, взялся за задачку по геометрии. Прикинь, можно ли вообразить ее в виде такой системы грузов и блоков. Если сразу не получилось, оставь эту идею и ищи другое решение.
– Хорошо, спасибо, я учту, - кивнул Максим.
В прихожей раздался звонок. Саша Мошков и Марина Тертерян пришли одновременно. Вскоре все трое учеников уже сидели в комнате, то молча склонив головы над тетрадками, то вслух обсуждая задачи прошлогодних олимпиад, а учитель мерил комнату шагами, не выпуская из рук сигаретку, время от времени останавливаясь перед маленьким бюстом Наполеона на книжной полке или у противоположной от окна стены. На ней находился целый иконостас, который составляли листы, вырванные из различных журналов, и фотокопии книжных страниц. Все они содержали либо статьи о Наполеоне, либо его различные портреты - как сольные, так и в компании маршалов в расшитых костюмах и плюмажах. Были здесь и изображения обеих его жен и сына, которого Дымов называл не иначе как Орленком, а также висели имеющие отношения к этим людям тексты стихотворений Лермонтова и Цветаевой.
Задумавшись, пока его питомцы корпели над сложными задачами, Дымов вполголоса пробормотал: "На нем треугольная шляпа и серый походный сюртук...", затем возобновил хождение. Казалось, некий двигатель внутри преподавателя отвечал как за сами его передвижения, так и за выпускаемые им клубы дыма.
Максим несколько раз чувствовал легкое онемение кистей и предплечий. Таким образом его тело обычно откликалось на предвосхищение открытия, каковым могло стать нетривиальное решение задачи. Но в этот раз пробуждающийся охотничий инстинкт быстро угасал из-за того, что снова напомнил о себе зуб.
Осторожно потрогав языком беспокоящее место, Максим к своему неудовольствию ощутил припухлость десны. На миг пришла в голову мысль спросить у Николая Ивановича, не найдется ли у него чего-нибудь, чем можно было бы прополоскать
Максим все стеснялся сделать это, а когда уже почти набрался храбрости, Дымов вдруг заговорил.
– Вы все очень неплохо справляетесь с олимпиадными задачами, - заявил он, оглядывая сидящую за столом команду серыми задумчивыми глазами.
– Я думаю, что в следующем учебном году у вас есть все шансы не только дойти до всесоюзной, но и взять на ней призовые места.
Мальчики замерли на месте. Марина коротко ойкнула. До сих пор в высказывавшихся вслух мечтаньях дальше городской олимпиады Дымов не замахивался. Но сейчас его вдруг понесло.
– А это означает шанс попасть следующим летом ни больше ни меньше, как на международную олимпиаду! Поехать за границу, вероятно даже - в Западную Европу! Можете себе такое представить? Но для этого вам надо будет бросить на подготовку все силы и заниматься намного интенсивнее, чем вы делали до сих пор. В том числе и в течение предстоящих летних каникул. Понимаю, с каким нетерпением вы ждете лета, как хотите погулять перед последним, десятым классом, но если вы всерьез настроены на борьбу за призовые места, то вам уже сейчас надо оставить все мысли о курортах и развлечениях!
Саша переглянулся с Мариной, затем поймал взгляд Максима.
– Но, Николай Иванович, - заговорил он, - следующим летом мы все закончим школу. Надо будет готовиться к поступлению в вузы, а не ездить по заграницам, даже если кто-то из нас действительно пройдет на международную, во что, честно говоря, очень трудно поверить.
В глазах Мошкова на мгновение мелькнуло их обычное ироническое выражение. Своим удлиненным лицом в обрамлении длинных прямых черных волос Саша был похож одновременно на Гоголя и древнеегипетского фараона Эхнатона. Только насмешливости в его лице было побольше, чем у основателя религии Солнечного Диска.
– Молодой человек, - с еще большей серьезностью ответил Дымов.
– Если вы подготовитесь к всесоюзной или, тем более, международной олимпиаде, то к поступлению в вуз вы уж точно будете готовы.
– В вузах надо и литературу сдавать, а не только математику, - подала голос Марина.
Максим вспомнил, как в одном из разговоров с глазу на глаз Николай Иванович сказал ему, что у Марины, при всей ее очевидной одаренности, мало шансов стать по-настоящему сильным математиком. Дымов, ссылаясь на свой жизненный опыт, объяснил тогда, не скрывая сожаления, что примерная отличница Тертерян относится к типу женщин с чрезмерно выраженным материнским инстинктом, и что этот инстинкт когда-нибудь непременно отвлечет ее от занятий наукой. Максим удивился: разве не у всех женщин имеется этот инстинкт? Дымов заверил его, что далеко не у всех. Некоторые по настоящему преданы науке и не теряют этой преданности, даже уступая общественному давлению и воспитывая потомков. Однако Марина, по словам учителя, к ним не относилась.
Сейчас, отвечая на реплику ученицы, Дымов сказал, что первое место на всесоюзной олимпиаде гарантирует зачисление в любой соответствующий вуз без экзаменов.
– Первое место...
– с сомнением произнесла Марина.
– Куда уж мне?!
Дымов резко прервал обсуждение им же предложенной темы, объявив конец занятия. Все вскочили и ринулись в кухню. Ребята принялись вынимать принесенные продукты. Вскоре на столе лежали бутерброды из бородинского хлеба с колбасой, сайра в масле, конфеты "Мишка на Севере", коржики. Николай Иванович начал было готовить чай, но Марина, как обычно, усадила его за стол, приготовила свежую заварку и разлила всем чай в граненые стаканы, поскольку чашек у преподавателя не водилось.