Надежда Тальконы
Шрифт:
Надежда остолбенела и ошарашено слушала, ещё с трудом веря во всё происходящее. Бетина, успев отдать распоряжение о соке, вернулась и стояла на пороге, пораженная не меньше.
— Да будет тебе известно, — всё больше распалялась Шоракси, — твой муженек младший в семье, и он не наследует ни престола, ни богатства. Так что можешь ни на что не рассчитывать. Я, а не ты, скоро буду Рэллой Тальконы! И тогда ты не то что порога этого дворца не переступишь, на Тальконе не посмеешь появиться. Выскочка безродная, шлюха с космопорта! Да за твоей спиной на свадьбе не только родителей не
Надежда молча слушала, понимая, что возражать что-либо сейчас просто бесполезно. Она приготовилась принять всю бесконечную тираду оскорблений и грязи. Бетина, пытаясь хоть как-то помочь своей Праки, буквально выхватила из рук подошедшей служанки поднос с двумя высокими хрустальными бокалами и широкогорлым кувшином, наполненным ярко-рубиновым соком, подбежала, встав между Надеждой и Шоракси.
— Ваш сок, Праки Надежда.
— Спасибо, Бетина, — поблагодарила Надежда и, простодушно улыбаясь, предложила разъяренной фурии, — может быть, соку хочешь?
Шоракси, до предела взбешенная таким спокойным поведением противницы, от которого поневоле пропадает весь пыл и неоткуда становится черпать злость для продолжения ссоры, буквально взревела:
— Хочу!!! — и, стремительно схватив кувшин, выплеснула его содержимое в лицо Надежде.
Она несколько секунд стояла ошеломленная, затем медленно провела правой ладонью по лицу сверху вниз, вытираясь, и, снисходительно улыбнувшись Шоракси, спросила участливым тоном:
— Ну что, тебе полегче стало?
Эти слова оказались последней каплей в чаше ярости.
— Ах ты, тварь! Да я тебя… — Шоракси размахнулась. Но драться с джанером не то, что со служанкой. Надежда ловко перехватила занесенную руку, до боли стиснув запястье.
— Вот что, голубушка, хватит, наверное! Надоело! Иди-ка вон в коридор, остынь немного. Успокоишься — приходи, поговорим.
С этими словами она вывела Шоракси из своей комнаты несмотря на то, что та кривилась от боли в руке, не смея даже вскрикнуть. Изумленная служанка, всё ещё вытирающая кровь с разбитых губ, выскочила следом.
Надежда вернулась, встала посреди гостиной, глядя на черепки на полу, которые поспешно собирала Бетина. На душе было препогано. Прекрасное праздничное настроение было безнадежно испорчено, так же как и платье.
Бетина, ахая и причитая, суетилась вокруг, а Надежда начала с того, что сняла серьги, уложила обратно в футляр, где лежали колье и диадема, вручила футляр Бетине и приказала:
— Отнеси ей. Мне чужих обносков не нужно. Не будет брать — оставь на полу возле двери.
Пока Бетина бегала, Надежда успела переодеться в форму Патрульного и старательно умывалась, пытаясь смыть с лица не только липкий сок, но и тяжелую, незаслуженную обиду. Не получилось. Она, как пьяная, прошла в спальню, свалилась поперек кровати лицом вниз и горько, безутешно расплакалась.
Слезы иссякли, а горечь не выплакалась, заставляя ничком лежать на кровати и жарко дышать в мокрую подушку. Бетина тихо жалась в уголке прихожей, не осмеливаясь
— Надежда у себя? — спросил он у Бетины, почти не замедляя шага.
— Да. Но…
— Ничего. Аллант велел мне разбудить её, если она ещё спит. — это он говорил, уже входя в спальню. И вид Надежды, все-таки поднявшейся при его появлении, Геранду очень и очень не понравился.
— Так. — строго сказал он, сразу приняв серьезный вид. — Мой свихнувшийся от любви младший братец всю дорогу рта не прикрывал, расхваливая свою молодую жену. В результате, он потребовал посадить люфтер в горах, сам карабкался по скалам за цветами, хотя я абсолютно не понимаю, чем этот дикий веник лучше садового букета. Но он меня заверил, что ты это оценишь по достоинству. — С этими словами, сгибаясь в шутливом полупоклоне, он вручил букет Надежде, которая всё ещё находилась в растрепанных чувствах. — А молодая жена этим временем изволит рыдать? Не дело! В день свадьбы! Короче! (голос приобрел командные нотки) Аллант приказал мне тебя разбудить, поднять, одеть и отвезти в ювелирный салон за браслетом. Десять минут тебе на то, чтоб умыться-причесаться. Я жду. — И вышел.
— Можешь объяснить, что тут произошло? — обратился он к Бетине таким строгим тоном, что служанка, и без того испуганная, окончательно вжала голову в плечи и кое-как, глядя снизу вверх, сбивчиво попыталась рассказать о недавних событиях.
— А ты куда смотрела, бестолочь! — сорвался Геранд на ни в чем не повинной служанке — ничего доверить нельзя!
Уже в машине он, заглядывая в лицо Надежде, тихо попросил:
— Прости, пожалуйста, ее, идиотку. Пожалуйста! Если можешь, прости… Я знал, что Шоракси взбалмошная, но не думал, что настолько. Ещё бы! С детства знать, что будет править Империей. Вот и не вынесла. Зазналась. Власть — она и в самом деле штука тяжелая. Не даром же говорят «бремя власти». Она не каждому по плечу.
Надежда сосредоточенно рассматривала маленькую точку грязи на левом колене.
— Ты не переживай, — продолжал утешать её Геранд, — Шоракси больше не посмеет. Я поставлю её на место. Я просто не ожидал от неё такого… А украшения ты ей зря отдала. Они Шоракси никогда не принадлежали. Она тебя просто спровоцировала. Может, самой понравились, может, чтобы досадить. Я их сам позавчера утром покупал для тебя. Но я с ней разберусь, обязательно разберусь!
— Не надо. — вдруг попросила Надежда.
— Чего не надо? — не понял Геранд.
— Ничего не надо. Разбираться. Всё равно время вспять не повернешь. Что было, то было. И Алланту ничего говорить не надо. Расстроится.
Машина остановилась.
— Вот и приехали, — обрадовался Геранд, — сейчас я куплю тебе другое платье…
— Только попробуй! — пригрозила Надежда, — я ещё сама в состоянии купить то, что мне нужно, хотя меня и обзывают нищенкой! — недавняя обида, всколыхнувшись, вырвалась наружу. — Я ещё могу заработать себе и на одежду и на украшения!