Наемник. Дилогия

Замковой Алексей Владимирович

— Как по мне, — возразил я, — гораздо лучше, когда хорошенькая девчонка поет в таверне. — я вздохнул. Интересно, есть ли у гномов таверны под горами?

* * *

Лагерь, раскинувшийся у входа в ущелье, показался мне огромным. По самым скромным подсчетам, наш отряд закупорила в той норе, куда мы забились, армия, по меньшей мере, впятеро большая. Караул их действительно не сильно утруждал себя. Если мы стояли, перегородив сплошной стеной ущелье, в полном вооружении, со щитами, а командующий нашим караулом жестко пресекал любые лишние разговоры, то здесь гномы и люди вольготно развалились на подходящих камнях. Отложив в сторону щиты и шлемы, они ели, болтали, смеялись…

— Проклятое стадо. — сплюнул Ламил, глядя на такое безобразие.

— Стадо-стадом, но дерутся они неплохо. — возразил

ему Зелик. — В тот раз еле выстояли.

— И то верно. — согласился десятник.

Нарив удостоила караул, мимо которого мы проходим, единственным взглядом и молча покачала головой. А я невольно позавидовал им. Вспомнил, как приходилось чуть ли не пальцами удерживать налившиеся свинцом веки. А эти… Вон сидит дородный гном, жадно терзает зубами кусок какой-то снеди. А рядом с ним, свернувшись в тени здоровенного валуна, похрапывает человек.

— Глянь-ка на это! — Зелик ткнул пальцем в сторону леса.

Я перевел туда взгляд и увидел другой караул. Эти стоят между лагерем и лугом, за которым вдали виднеется полоса леса. В отличии от 'охраняющих' наш отряд, те караульные стоят в полном вооружении. Пусть не строем, но на ногах и зорко глядят.

— Это получается, они нас совсем не бояться? — хмыкнул Лосик. Цыкнув зубами, он покачал головой. — Тех, — он кивнул назад, — мы бы перерезали в два мгновения!

— А чего им нас бояться? — сказал Ламил. — Мы же показали, что не собираемся нападать. Вот они и поставили тех олухов просто для проклятого порядка.

Сразу же, едва мы вышли из ущелья, нас окружило пятьдесят гномов. Ни одного человека в этом отряде не видно. Может оно и к лучшему. Те люди, которых я вижу поверх гномьих голов, поглядывают на нас очень недобро. Вперед выступил знакомый уже Доргум.

— Мы сопроводим вас в Подгорное королевство. — сказал он.

— Больше смахивает на конвой. — пробормотал Лосик, оглядывая наших сопровождающих.

— Ха! Этих коротышек мы раскидаем, как щенят! — произнес кто-то сзади.

— А у тебя, Орин, рука уже не болит? — повернулся к говорившему Ламил. — Помнится, от удара одного из этих проклятых коротышек, у тебя левая рука неделю висела, как мужское хозяйство старика. Захлопни-ка пасть и иди молча!

— О чем это они? — нахмурился Доргум.

— Благодарят за сопровождение. — нашелся я. — Далеко нам идти?

— К завтрашнему полудню доберемся. — Доргум отвернулся и махнул своим гномам. — Выступай!

Мы двигались вдоль стены гор, отвесно вздымающейся прямо из зеленой травы луга. Время от времени, в ней огромными трещинами попадались входы в ущелья, темны пасти пещер и гротов. Мы шли по мягкой траве, шагах в пятидесяти от скал, чтобы не ломать ноги на камнях, видимо когда-то свалившихся вниз и усеявших подножие горной стены. Ламил шел молча, поглядывая время от времени на скалы. Зелик и Крамм, наоборот, перешучивались, на каждом шагу подкалывали друг друга. Иногда к ним присоединялся Лосик, оглашая окрестности взрывами хохота после очередной удачной шутки. Дони, Лопин и Хорвас обсуждали гномов, рассыпавшихся неким подобием кольца вокруг нас, и лагерь подгорных жителей, который остался позади. Остальные тоже вели свой разговор. В основном — ни о чем. Я чувствовал себя лишним. Хоть и вошел в десяток, направившийся на аудиенцию к королю, но Ламил включил меня в отряд только, как переводчика. Остальные же были старыми, закаленными в боях бойцами, повидавшими уже немало в своей жизни и имевшими множество общих тем. Не прошло еще и полдня, как я остро почувствовал, что соскучился по своим друзьям. По Молину с его постоянными шуточками, и Баину, в отличии от первого — серьезному и молчаливому. От полного одиночества меня спасала лишь Нарив, которую я расспрашивал о ее прошлых приключениях.

Вечером, когда мы остановились на ночевку, к разговору подключились и гномы. Хоть я побаивался, что кое-кто из них может затаить злобу на нас за недавний бой, в котором полегло не мало наших противников, но гномы оказались отличными ребятами. Наоборот, они не только не винили нас в смерти своих собратьев, но и хлопали по плечам, сами вспоминали некоторые моменты того боя, да от души смеялись. Тут уж мне стало не до скуки. Я переводил, пока не заболел язык. И с большим облегчением воспринял приказ спать, отданный Ламилом.

Как и обещали наши провожатые, дорога к воротам Подгорного Королевства заняла не много времени.

Уже спустя стражу после того, как мы вновь двинулись в путь, каменный лабиринт вывил нас в обжитые места. Вначале мы все чаще стали замечать посты на отвесных скалах. Блестящие отполированными доспехами караульные провожали нашу колонну взглядами, однако никто нас не останавливал. Новый поворот ущелья вывел нас на дорогу. Настоящую дорогу в горах! Пусть это было, по сути, очередное ущелье, но все здесь кричало о руке человека. Или гнома. Оно было таким широким, что здесь спокойно прошла бы шеренга из двух десятков человек. Вместо надоевших камней, рассыпанных по земле, о которые можно было ушибить, а то и сломать ногу, мы ступали по гладким, отполированным до скользоты плитам серого камня, гораздо темнее, чем возвышающиеся на огромную высоту скальные стены. Сами же стены украшены непонятными надписями, каждая буква которых была в рост человека, и изображениями. Чья-то искусная рука здорово потрудилась здесь. Если, идя сквозь ущелье, смотреть на стену, то кажется, что тебя сопровождают ряды низкорослых воинов, один в один походящих на гномов, идущих с нами, или что проходишь мимо жаркой битвы, в которой те же коротышки-гномы ожесточенно рубят высоченных эльфов. Но, вот изображения изменились. Кроме гномов, теперь с эльфами сражались и люди. Высокие, по сравнению с коротышками, воины, укрываясь за стеной щитов и выставив перед собой короткие копья, наступали на толпу эльфов и каких-то чудовищных тварей. Среди людей явно выделялись отдельные воины — выше других, с мощными мускулистыми телами. Они, казалось, голыми руками разрывали эльфов… Но изображения этих воинов, я сразу заметил, будто специально повреждены. Здесь лицо сколото, словно кто-то специально поработал камнем, там глубокие царапины иссекли торс героя…

— Это люди сделали. — услышал я голос одного из гномов сзади. — В первые годы после Кары.

Обернувшись, я чуть не споткнулся. Лицо Нарив выражением практически не отличалось от лиц, высеченных на стене. Каменное, бесчувственное. Только глаза горят так, что мурашки пробегают по спине. Неужели это… Я снова посмотрел на изображения. Женщина, одетая в короткую кольчугу, замахнулась на эльфа, ростом вдвое выше ее. Но рука женщины, сжимавшая похожий на косу меч, практически отбита — только неровно сколотый камень свидетельствовал о том, что здесь была высечена рука… Это ведь жрецы Роаса! Слова гнома расставили все по своим местам. Люди, обвинившие во всех ужасах постигшей их Кары жрецов, не сумевшие уничтожить Храм Роаса, надругались над изображениями!

— …но мы быстро их приструнили. — продолжал гном. — Мы никогда не забывали, что твои братья и сестры не раз выручали нас.

Нарив отреагировала лишь коротким кивком. А на ее лице не дрогнул ни один мускул.

— Не переживай ты так. — я чуть замедлил шаг и зашагал рядом с воительницей. — Это все прошлое. Нам надо сделать так, чтобы подобное не повторилось в будущем. За этим мы и идем в Подгорное Королевство.

Откуда только у меня эти слова? Будто я сам не вырос в трущобах, не стал обычным солдатом-наемником. Будто через меня говорит кто-то другой. Но чувства, бушевавшие во мне, были только моими — гнев на людей, варварски обошедшихся с высеченными на камне картинами былого, перемешался с жалостью к тем самым людям, пережившим тяготы Кары, и жалостью к самой Нарив, положившей жизнь на служение тем, кто теперь называет ее ведьмой. Однако, мои слова, похоже, оказали какое-то влияние. С мгновение Нарив смотрела на меня своими горящими глазами, а после кивнула. Лицо ее расслабилось, а взгляд покинула жажда… убийства? Мщения?

— Ты прав. — только и сказала она, а дальше мы шли молча.

Вскоре показался выход из ущелья. Дорога пошла вверх. Впереди стены расходились, словно дорога ведет прямо в голубое, усеянное пушистыми белыми облачками, небо, которое пронзают две башни, укрепившиеся на скалах по обеим сторонам ущелья. Вот башни все ближе… Наш небольшой отряд преодолел наконец-то склон.

— А они хорошо здесь устроились. — присвистнул Дони, пихнув локтем Крамма.

Стены ущелья резко разошлись в стороны, открыв нашим глазам огромную, круглую, словно чаша, долину. Я увидел зеленые поля, поделенные на аккуратные, ровные квадраты, которые прорезала прямая, как стрела, дорога. В дали, россыпью белых точек на травяном ковре, пасется какая-то живность. А по границам долины вздымается ввысь кольцо отвесных скал.