Нападающий

Хуанг Ана

Я сглотнул так, будто засовывал себе в горло гвозди.

— Я дисциплинирован. Я буду дисциплинирован. Я больше не буду бороться с «Холчестером» за пределами поля, и вы больше никогда не увидите меня за рулем автомобиля во время гонки, сэр.

Я обещал Скарлетт то же самое, но, как и Скарлетт, Тренер не выглядел убежденным.

— Ты? — Он посмотрел на меня с неприкрытым скептицизмом. — Дисциплина – это умственное упражнение, Донован. Физически ты преуспеваешь в игре, но настрой так же важен, как и любые упражнения на выносливость, которые проводит Грили. А сейчас твой разум

в беспорядке. Нет, это правда. — Он перебил меня, когда я открыл рот в знак протеста. — Ты можешь этого не видеть, но я знаю своих игроков, и я особенно внимательно наблюдал за тобой с тех пор, как ты присоединился к моему клубу. Я не психолог, но даже я вижу, что что-то движет этими твоими глупыми, импульсивными решениями. Это не «Холчестер» и не Дюбуа. Пока ты не поймешь, в чем дело, и не разберешься с этим, ты никогда не обретешь дисциплину, необходимую для достижения своих целей, или для работы с командой.

Холодное беспокойство заползло мне под кожу. Слова тренера были одновременно туманными и зловещими, худшее сочетание.

— Врачи и наша команда по реабилитации говорят, что ты полностью поправишься и сможешь играть через две недели, но ты будешь вне поля дольше этого срока. — Тренер вздохнул. — Я посажу тебя на скамейку запасных до дальнейшего уведомления.

— Что? — Я чуть не выскочил из кресла. — Тренер, вы не можете... — Я остановился, заметив его усталое хмурое лицо.

Он хотел этого не больше, чем я. Бессрочное пребывание меня на скамейке запасных было огромной авантюрой. Учитывая цену моего трансфера и тот факт, что я был их ведущим нападающим, мое отсутствие вызвало бы хаос. Каждый раз, когда «Блэккасл» проигрывали матч, они обвиняли его в том, что он не выпустил меня.

Тренер собирался быть раскритикованым общественностью и исполнительным комитетом клуба, они не за то, чтобы я сидел в сторонке и они платили миллионы фунтов, но он был достаточно уверен в ситуации, чтобы рискнуть таким исходом.

Я опустился на стул и подавил свое инстинктивное возмущение. Он имел полное право посадить меня на скамейку запасных. Он дал мне множество предупреждений относительно моего поведения, а я их проигнорировал.

Он был бы ужасным тренером, если бы не дисциплинировал меня.

— Докажи мне, что ты умеешь думать, прежде чем действовать, и что ты умеешь контролировать свою импульсивность. Как только ты это сделаешь, я разрешу тебе вернуться на поле. — Он кивнул в сторону двери. — А теперь возвращайся к тренировкам. То, что ты на скамейке запасных, не означает, что ты можешь расслабиться.

— Да, сэр, — тихо сказал я.

Я вышел, в ушах у меня звенело от осуждения.

Речь идет о шаблоне. Речь идет о навязчивом выборе делать что-то, что приводит к самоповреждению.

Что-то движет вами этими глупыми, импульсивными решениями.

Я не могу стоять и смотреть, как ты самоуничтожаешься.

Ты помнишь, какую услугу ты мне должен? Пожалуйста, уходи.

Моя голова стучала от шума голосов, роящихся в моем мозгу. Они накладывались друг на друга и смешивались, их общая громкость достигала точки, где я больше не мог слышать свои шаги

по бетонному полу или тревожный стук своего пульса.

Скарлетт, футбол, мой контроль над собственной чертовой жизнью... все и вся, кого я любил, ускользали у меня сквозь пальцы.

Если я не соберусь с силами в ближайшее время, я потеряю все, над чем так упорно трудился.

Навсегда.

ГЛАВА 50

В те выходные «Блэккасл» играл с «Тоттенхэмом» и прекрасно справился без меня. Они выдавили чудесный гол на последней минуте, но победа есть победа, и как бы я ни был рад за них, за нас, я не мог остановить нечто неприятное, скользящее по моим венам.

Как будто мое отсутствие ничего не значило.

Как будто я не имею значения.

Тёмное облако, которое преследовало меня с момента аварии, стало тяжелее, и я отпросился праздновать с командой после этого. Не то чтобы я внёс вклад в их победу.

Может быть, если бы Тедди был жив или у меня был бы другой лучший друг, у меня был бы выход, чтобы выплеснуть болезненные эмоции, которые клубились внутри меня. Поскольку у меня его не было, я был вынужден тонуть в них в одиночестве.

— Не могу поверить, что ты бросаешь нас как Ноа, — сказал Адиль, когда я сказал ему, что иду домой. Ноа редко выходил с нами после матча.

Однако даже вечно настойчивый Адиль не заставил меня присоединиться к их празднованию. Команда ходила вокруг меня на цыпочках с момента аварии и моего разрыва со Скарлетт. Я сам этого не подтверждал, но они, должно быть, заметили, как я замолчал, когда они говорили о ней, и вместо этого допросили Винсента.

Это было унизительно, я ненавидел быть объектом жалости, но, по крайней мере, они меня поддержали. Никто не ругал меня за то, что случилось с Боччи. Многие из них присутствовали на гонке, и они хотели заставить его проглотить свои слова так же, как и я.

— В любом случае, наслаждайся своим выходным. Увидимся в понедельник. — Адиль похлопал меня по плечу. Никто из нас не упомянул, что у меня больше нет выходных с тех пор, как тренер посадил меня на скамейку запасных. — Не принимай это близко к сердцу, Донован.

Я выдавил улыбку и кивнул, когда команда погрузилась в свои машины для встречи в «Разъяренном кабане». Ноа уехал домой, а Винсент заметно отсутствовал. Может, он уже был в пабе. Мы не разговаривали много последние несколько недель, и я подозревал, что он избегает меня, учитывая мои испорченные отношения со Скарлетт.

Это было к лучшему. Я не мог смотреть на него, не думая о ней, и я не мог думать о ней, не чувствуя себя так, словно кто-то пронзил мне живот мечом.

Я поехал прямо домой со стадиона и срезал путь на кухню. К счастью, моей службе безопасности удалось отпугнуть папарацци, которые раньше шныряли вокруг моего дома, так что мне не пришлось беспокоиться о них вдобавок ко всему остальному.

Да, я слонялся без дела.

Нет, мне было все равно.

Я схватил стеклянную бутылку колы из холодильника и открыл ее. Обычно я не баловал себя алкоголем или газировкой в течение сезона, но поскольку я был отстранен от игры в обозримом будущем, я позволил себе выпить одну... или две, или три.