Нарцисс в броне. Психоидеология «грандиозного Я» в политике и власти
Шрифт:
И наоборот: осмысленное и стратегически ответственное поведение в нашей политике все чаще воспринимается как героика помешанных. Новая формула: честно, но политически нерационально (см. последние выборы). Как сказал поэт, здесь быть здоровым некрасиво.
Необходим также набор критериев, отделяющих умеренные, терпимые девиации от расстройств, реально разрушающих жизнь и личность («злокачественный нарциссизм» по Отто Кернбергу). Тем более это важно в коллективной психопатологии. В нашей политике не так просто понять, где особый «стиль», порожденный обстоятельствами личностными и организационными, перерождается в разрушительную патологию с провалами в коммуникации и жизнеобеспечении, вплоть до сакраментального влечения к смерти.
Сразу перепрыгнем через возрастной нарциссизм, свойственный ранним этапам индивидуальной психоэволюции: о нем позже и специально. Отметим лишь, что в политике подобную стадию проходят неоднократно: социум, режим, а с ними и само общество время от времени, особенно после революционных встрясок, «вновь рождаются», едва ли не с нуля осваивая мир и себя в нем. Здесь повышенная сосредоточенность на себе нормальна и даже необходима: взрослым людям, как и детям, приходится с чистого листа решать проблемы самоидентификации и адаптации. Россия начала 1990-х годов в категорию таких «рождений заново во взрослом состоянии» как раз и попадает. Нынешний нарциссизм российских элит и масс во многом объясняется этим «трудным детством», обделенным любовью, признанием и самоуважением.
Известно, что в меру трепетное чувство, которое индивид испытывает к себе, не вызывает опасений и даже играет позитивную роль. В динамической психиатрии этот эффект описывают так: «Личность с конструктивным нарциссизмом характеризуется адекватно высокой самооценкой, чувством собственного достоинства, высокой самодостаточностью, здоровым честолюбием, открытостью, способностью наслаждаться полнотой жизни […] и получать ощущение радости от растущих возможностей самореализации; умением искренне прощать ошибки и промахи себе и другим». Из поведенческих характеристик можно добавить эмоциональную и духовную зрелость, уверенность в себе и самоконтроль, способность находить интуитивные решения, действуя самостоятельно и ответственно, не поддаваясь внешнему давлению и попыткам манипуляции. Отмечают также реализм самовосприятия, терпимость к собственным слабостям и недостаткам других. Все эти замечательные качества конструктивный нарциссизм усиливает в сравнении с «нормой».
Показательно также известное распределение выдающихся нарциссов по разным поприщам. Конструктивные ближе к творчеству: Ницше, Дали, Борхес. Иначе в политике: Нерон, Иван Грозный, Робеспьер, Муссолини и Гитлер, Ким Чен Ир, Пол Пот и Иди Амин, Мугабе, Менгисту Хайле Мариам, Тан Шве, Омар аль-Башир, Мобуту, Хусейн, Каддафи… И принял он смерть от имиджа своего.
Принято считать, что авторитаризм и диктатура нарциссичны по природе: они и подпитаны самовлюбленностью, и культивируют ее. Со временем единоличная власть лишь обостряет исходное расстройство, и противостоят этому лишь поистине выдающиеся люди.
Деструктивный нарциссизм по свойствам зеркален конструктивному: грандиозная переоценка собственной важности, всемогущественные потуги и иллюзии; гипертрофированные представления о своих способностях и фантомы гениальности, фантазии безграничного успеха, влияния, блеска; маниакальная вера в свою избранность и уникальность, потребность в демонстративном признании и восхищении. В отношении к другим это грубо потребительские стратегии с неспособностью к эмпатии, игнорирование чувств и интересов окружающих, проявления гордого невежества, надменности, пренебрежительности. Мания мешает реальным достижениям (например, в карьере и личной жизни или в экономике, знании и технологиях), портит отношения с людьми (а также с другими странами и с мировым сообществом). Отдельная статья – дикие растраты на «картинку», на постановки триумфа и театрализованного обожания. Император Бокасса ухлопал половину бюджета страны на свою коронацию, в ходе которой он восседал на троне из чистого золота в короне и мантии, скопированных с коронации Наполеона. У нас все не столь помпезно и не так безвкусно, зато на порядки дороже.
Возможны и более жесткие ситуации. Синдрому злокачественного нарциссизма, объединяющему
Если в индивидуальных случаях раскладка между нормой и патологией, а также между конструктивным и деструктивным в целом понятна, то в коллективном и политическом нарциссизме все сложнее и совсем не однозначно. Здесь это скорее объемная матрица, в каждой из ячеек которой нет прямого ответа на целый ряд вопросов: кто именно является носителем наблюдаемой по симптомам патологии; как в этой видимости сочетаются реальные расстройства и сухой политический расчет; по каким критериям и с чьих позиций надо оценивать эти аффекты как конструктивные или деструктивные, тем более злокачественные? Здесь все перепутано, и расстройство часто локализовано совсем не там, где кажется.
Проще всего с нарциссизмом политизированной массы, одновременно и расположенной к нарциссическому расстройству всей травмирующей биографией последних десятилетий и лет, и искусственно разогретой целенаправленной пропагандой последнего времени. Чистая провокация восстания ничтожеств, ни на что свое не способных, но упивающихся ролью диктаторов морали, вкуса и правильного знания. Но уже во власти вся эта симптоматика может вовсе ничего не отражать: здесь «строить образ» можно, вовсе в него не входя, даже если разыгрывается угодный массе грандиозный нарцисс или почти мнимая, но опасная ненормальность, заставляющая другие страны вести себя более корректно – с поправкой на риск эксцессов и рецидивов (почти как с КНДР).
В этом отношении и сама власть крайне неоднородна. Если для одних это расчет на психотропное воздействие, то для других – реальные дефекты их собственной психики и фантомы сознания. Под одной и той же внешне нарциссической оболочкой во власти могут уживаться и искренние нарциссы, ненормальные патриоты и маньяки величия, и унылые фаталисты, видящие эту страну издавна пропащей, вновь опозоренной, разоренной, навеки обреченной тащиться в «колее». В этом плане могут разительно отличаться «башни Кремля», кланы и группы влияния, силовики и тактики, на все готовые ястребы и знающие наш истинный потенциал реалисты. Даже внутри этих групп есть весьма разные люди: функционеры во власти могут одновременно и пребывать в ужасе от происходящего, и поддерживать политику авантюрной гордыни с почти мистической верой в везучесть руководства.
Не менее сложна двойственность в оппозиции конструктивное – деконструктивное. Считается, что нарцисс уходит в мир самовлюбленных фантазий, теряя при этом связь с реальностью, эмпатию и коммуникацию, саму способность к действию. Все это может иметь место, но при этом не исключать конструктивности в иных смыслах и в другом целеполагании. Разоряющая страну власть-нарцисс отнюдь не теряет связи с реальностью массового сознания, ею же почти до предела заведенного. С этим сознанием она легко коммуницирует и входит в подобие эмпатии. Наконец, не покидая потока иллюзий и разрушая реальность, она, тем не менее, вполне достигает желаемых результатов, поддерживая элитные и массовые аффекты и рейтинги, обеспечивающие воспроизводство господства. С точки зрения политики, основанной на эмоциях и предубеждениях, язык не поворачивается назвать этот нарциссизм деконструктивным. Скорее наоборот, приходится отказывать в текущей политической конструктивности как раз позициям ответственным и реалистичным, с чувством «земли».