Нареченная призрака
Шрифт:
– Шрам… – ахнула Снежана.
Теймхнин мельком взглянул на неё.
– Да, – кивнул он, – он всё ещё виден. – он снова замолчал. – Однако, что-то пошло не так, то ли она уже стала слишком могущественной упырицей, то ли это была порча, доставшаяся ей от Цветаны… а может просто то невероятное количество дурной магии в окрестностях… В любом случае она выжила в летаргическом состоянии до Великого Разлома и снова смогла восстать… Тогда-то её и нашёл горный король… и она ему понравилась…
Снежане показалось, что последние слова Теймхнин произнёс с лёгкой враждебностью. Какое-то время она размышляла над услышанным, потом хотела расспросить его ещё, но вдруг они услышали полный боли визг, от которого кровь стыла кровь, а за ним отвратительный пронзительный смех Рагнеды. Снежана в ужасе вскочила и посмотрела в сторону королевского костра. Рядом с ним был огненный шар, беспорядочно
Снежана была так занята с маленьким существом, что не заметила, как с середины озера пошла волна и побежала по направлению к ней. Под водой к ней протянулись длинные коряжистые руки, затем в середине омута вода набухла и частично вылезла большая круглая голова, покрытая спутанными зелёными космами, одинокий глаз обвёл взглядом окрестности и замер, увидев девушку, заботящуюся о глазе. Существо остановилось и задумалось, затем увидело приближающегося эльфийского призрака и снова погрузилось в воду. Теймхнин скользнул по мутной воде подозрительным взглядом, а затем тихо сказал Снежане.
– Лучше отойди от воды…
Девушка подняла взгляд, увидела круги на воде, расходящиеся от середины омута и поспешно отошла на пару шагов назад. Она снова уселась на корягу и ещё раз осмотрела баюна. Маленькое существо уже успокоилось, но ему явно всё ещё было больно – он крутился у неё в руках, бешено моргая и что-то бормоча, она не могла разобрать что. Эльф подошёл к ним и пристально посмотрел на глаз.
– Это тот, что принёс тебе кубок от Рагнеды… Она пнула его в костёр…
– Что? Почему…? – ахнула Снежана и осторожна провела пальцами по обожжённой поверхности глаза.
Хоть он и был одним из адских созданий, он казался как ни странно таким милым и безобидным, особенно когда он так беспомощно моргал.
– Она пыталась тебя отравить. Такое строго запрещено на шабашах, под угрозой очень болезненной и весьма окончательной смерти… Если горный король узнал бы – ещё не факт, что он ей бы простил, несмотря на то, что она его любовница… – Теймхнин на мгновение замолчал, – так что она пыталась избавиться от единственного лишнего свидетеля…
Девушка задумчиво посмотрела на успокоившееся существо у неё на коленях.
– Так ты думаешь, что он знал, что напиток отравлен?
Эльф покачал головой.
– Вряд ли. Во-первых – они не настолько умны, – Снежана не смогла сдержать смешка, когда эльф подтвердил её собственные подозрения. – А во-вторых – с его точки зрения, королева чудовищ всего лишь хотела оказать тебе особую любезность… Однако, – эльф слегка усмехнулся, – он точно знал, что она послала тебе кубок. Если бы об этом зашла речь – он бы упрямо твердил об это, не смотря ни на что. И все знают, что баюны говорят только то, что есть…
Снежана тихо рассмеялась, осознав, что существо устраивается на её коленях поудобнее.
– А что это было? В кубке…
– Дурман-трава… – поморщился эльф. – Ведьмы делают настойку на ней. В совсем небольших количествах она может и не убьёт простого смертного, но если бы ты сделала глоток.
Девушка слегка поёжилась.
– Но почему она пыталась меня убить? Меня же только что ей представили…?
По лицу Теймхнина промелькнула тень и он пожал плечами.
– Кто знает – просто злоба… а может и… другие причины…
То, как он помедлил с последними словами, дало Снежане понять, что скорее всего это были те самые «другие причины», о которых призрак не собирался ей рассказывать. Она вздохнула и ласково погладила засыпающее существо.
– Этот горный король… – снова заговорила она, несколько неуверенно, – Кто… или что…
– Нам лучше уйти… – прервал её Теймхнин. – О некоторый вещах здесь лучше не говорить… – он пронзительно засвистел и далёкое гулкое ржание ответило ему.
Снежана поднялась, всё ещё держа баюна.
– Можно… – она нерешительно замолчала. – Можно мне его взять с собой?
Эльф слегка удивлённо посмотрел
– Ты теперь хозяйка таверны, – сказал он, приветствуя свою лошадь, что появилась из тумана, окружавшего плато. – Ты не нуждаешься в моём разрешении…
Он снова рассмеялся, видя как Снежана радостно прижала малыша к груди, затем легко поднял её в седло и вспрыгнул на лошадь позади неё. Животное заржало, вздыбилось и прыгнуло в никуда.
Путь обратно показался ей не таким страшным, как путь к к шабашу. Может быть она постепенно привыкла к её новому окружению и, повстречавшись со всей этой нечистью, поняла, что её самоназванный призрачный жених не был самым худшим из них. К тому же, она была больше занята баюном в её руках – в основном она боялась, что случайно выронит его во время одного из жутких прыжков эльфийской лошади. К этому времени глаз уже полностью успокоился и доверчиво прижимался к её груди, лишь время от времени поскуливая от боли.
Когда они вернулись к таверне, уже почти рассвело – при последних нескольких прыжках лошади можно было различить первые лучи солнца, вырывающиеся из-за горизонта. Снежана поспешила в дом, а эльф задержался, осматривая окрестности странным взглядом. Дело было плохо, подумал он, нахмурившись. Годы боли и страданий и несколько дней слабой призрачной надежды, лишь для того, чтобы всё потерять, заполучив врагом любовницу горного короля. Надежда на спасение и так была не велика без возможности расшифровать предсказание. Но если она ещё и вмешается… Теймхнин повернулся к дороге, мысленно оценивая возможности блокировки дороги и защиты дома, но затем мрачно усмехнулся и отмахнулся от этой мысли: подумать только – он был нежитью уже больше двух столетий, а всё ещё думал как смертный. Если королева чудовищ решит напасть – они появятся со всех сторон, заберутся по самым крутым скалам, появятся из бездонных ущелий, сгустятся из темнейших теней в таверне. Коловерш Рагнеды – всего лишь посланник и мелкий служка, однако, раз она упырица и избранница горного короля – все упыри из окрестностей подчинятся её приказам. А если по какой бы ни было причине её господин решить стать на её сторону – тогда никому из них не спастись… Он поморщился, почувствовав, как разрушается его форма: было бы лучше, если бы он никогда не нашёл эту девушку. Он уже давно расстался с надеждой, смирился с предстоящей нежизнью полной боли и страданий, пока он, наконец, не сойдёт с ума и перестанет это замечать. И в самом деле, если после всех предательств и несправедливостей, что произошли с ними, после того, как его отряд был вырезан, уже после его смерти свершилась очередная несправедливость – возврат его собственного проклятия к нему, то почему вообще спасение должно было быть возможным? Откуда могла взяться надежда, что справедливость наконец восторжествует? Почему вообще должно было быть возможным исправить то, что произошло? И всё же – он прищурился, словно пытаясь разглядеть великолепную столицу эльфийского королевства – ещё одно предательство привело Снежану в его проклятый мир, и с ней пришла надежда. Слабая и ускользающая, словно подснежник, вырастающий из мёрзлой враждебной почвы ранней весной, когда земля ещё покрыта снегом и льдом. Как подходяще, что девушка с подобным именем появилась посреди его страданий как раз в такое время, «хрупкий цветок… плод отравленного древа». Призрак заиграл желваками, он почти забыл, что значит быть таким… быть эльфом – поэтичным и благородным, и почти сожалеющим о том, что он втянул этот «хрупкий цветок» в свой кошмар. Он действовал по наитию, как сделал бы любой проклятый дух на его месте – мстящий за свою гибель любому, до кого может дотянуться, не различая между теми, кто причинил ему зло и теми, кто просто оказался на его пути. Теймхнин на мгновение задумался: что бы произошло, если бы он тогда выжил и встретил бы Снежану будучи живым? Оказал бы он тогда милость дочери врага? Его лошадь тихо заржала, и он вздрогнул, очнувшись от раздумий, затем улыбнулся неживому животному и слегка хлопнул того по шее. Лошадь слегка толкнула его мордой и ушла в обрыв, исчезнув в тающем утреннем тумане. Призрак в последний раз окинул взглядом склоны гор, что начали розоветь в лучах утреннего солнца, и с небольшим усилием поменял форму на более приятную для глаза. Не было смысла думать о том, что могло быть. Снежана была здесь, и какой бы слабой не была надежда, которую она принесла с собой, будь он проклят, если он не воспользуется ей и не сделает всё возможное, чтобы защитить её. Он повернулся и направился к дому.