Нарисуй узоры болью...
Шрифт:
Наконец-то весь мир затих в агонии, а люди, все, кроме Бейбарсова, посмотрели на неё.
Глеб успел заметить всё, что было ему нужно, ещё намного раньше. Щит полыхнул вокруг него – магический и неимоверно сильный.
Теперь вряд ли он вообще пропустил бы хоть одну капельку волшебства, о которой только можно было говорить.
Наконец-то всё вокруг залило потрясающим, неимоверно ярким светом, который просто невозможно было описать.
Никто не стал даже примерно задумываться относительно
Он шумно выдохнул воздух, и клубок наконец-то расплёлся. Часть энергии рванулась к стенам, укрепляя их, часть переместилась на предметы, но ни одна капелька не тронула людей, которых он так нагло использовал.
И только тогда поток вырвался на свободу”.
Первым смело стол – Таня это умудрилась заметить совершенно случайно, совсем не контролируя то, что творила. Волшебство лилось с её рук, не стремясь останавливаться, а Бейбарсов спокойно сидел на своём месте – его словно ничто не могло задеть, и даже картина, которая должна была свалиться Глебу на голову, удержалась.
Она правила ими целую неделю, ожидая поддержки от Бейбарсова, но её не поступало ни на одно мгновение.
Гроттер чувствовала, как эта мысль сплошным потоком разливается у неё в голове, и наконец-то позволила всему своему естеству открыться навстречу неимоверно сильным потокам магии и позволить поглотить себя.
Она просто шумно дышала.
Это было невероятно – Гроттер уже и не реагировала на то, что, возможно, должно было её остановить, или же наоборот позволить ей оказаться рядом с источником волшебства.
Люди умерли.
Гроттер чувствовала, как магия снесла их, превращая в пепел, но она не могла контролировать это.
В голове осталась только одна мысль.
Она была такой же Чумой, как и та, что правила до этого – пора уже одалживать тот псевдоним и радоваться жизни.
А что?
Разве она не настолько же жестока, не испортила такое огромное количество жизней за неделю?
Сколько смертей?
Поток волшебства пробежался по комнате, словно собираясь атаковать Бейбарсова, но он даже не шевелился, тогда как остальные просто умерли – они были изуродованы, а Таня не могла понять, почему.
Пламя загорелось само по себе, на всех стенах – и она вдруг вспомнила о том, что отправила одного из министров куда-то в больничное крыло и что он, к счастью для самого себя, её послушал.
Эта мысль заставила её успокоиться и выбросить из головы всё своё сумасшествие, утихнуть и понять, что она натворила.
Таня уже не устраивала истерики – конечно, этих людей она жалела куда меньше, чем Бейбарсова тогда, когда практически убила его. Это было даже достаточно логично, и не следовало переживать по подобному
Она так устала от собственного вечно глупого и неправильного поведения, что можно было банально выбросить из головы всё, о чём она вообще только когда-либо думала. И так было бы правильно.
Таня уже даже не пыталась вспомнить о реальности. Та осталась чем-то неимоверно далёким и глупым.
Она просто позволяла миру пылать.
…Когда пламя затихло, когда тела вынесли, не сказав ей ни единого слова, когда кто-то опять уклонился ей в ноги, всё начало казаться банальным фарсом.
Сценкой, которую специально для неё так удобно разыграли, подобрав мёртвых актёров и одного живого.
– Ты знал, - выдохнула она, глядя на Бейбарсова.
– О том, что такое будет? – переспросил Глеб. – Знал.
Гроттер не понимала, как это случилось. Она вообще ничего не понимала, потому что жизнь всегда казалась девушке слишком нелогичной.
Она просто сползла на пол, пытаясь не смотреть на то, как кто-то что-то там подметал – хотелось убить и его.
Человек ушёл.
Человек ушёл, и все двери замкнулись раз и навсегда. Приступ её ненависти становился всё сильнее и сильнее, а Тане захотелось спросить, как долго всё это с нею будет продолжаться и происходить.
– Сколько?
– Сколько дней? Сколько лет? А насколько хватит.
Гроттер содрогнулась. Ей показалось, что её безумие может остановить только смерть, вот только смерти пока что рядом не наблюдалось.
– Ты позволил мне убить их, - выдохнула девушка. – Ты позволил мне убить их! Предатель!
Вернулось.
Она просто стояла на коленях и кричала, чувствуя, как боль пытается вырваться на свободу. Странные мысли, которые прежде кружились у неё в голове, теперь все перепутались и вызывали только неимоверную боль в сердце, которую просто невозможно было победить прямо сейчас.
Таня чувствовала, что это безумие. Она осознавала, что так и должно быть – даже последовательница Чумы обязана умереть.
И никто, никто в этом чёртовом, отвратительном мире не мог даже попытаться её успокоить, потому что это бессмысленно.
Гроттер просто потеряла всякое желание мечтать и думать о том, что происходит – она так сильно хотела оказаться в реальности…
Так сильно хотела, но её что-то не пускало.
– Это всё переходит в поток бессмысленных слов, - выдохнула она, пытаясь собраться с собственными мыслями, но ничего не получалось.
Гроттер почувствовала, как сознание постепенно, слишком неуверенно ускользало от неё, не оставив ни единого шанса успеть ухватиться за него хотя бы рукой, просто удержать, чтобы потом, чуть позже, было хоть немного легче.