Наше дело — табак
Шрифт:
– Только разговариваю я, договорились? А ты создавай фон, - взмолился Иосик.
– Создам...
"Торпеды" уселись за соседний столик, а прибалт приземлился к ожидавшим его.
– Опаздываешь, Альгис, - сказал Иосик раздраженно, но в его напускном раздражении слишком явственно проглядывала растерянность.
Альгис исподлобья посмотрел на него и только ухмыльнулся. Держался он нахально и самоуверенно, как держатся люди, ощущающие за собой безоговорочное превосходство.
– Опаздываю, - развел он волосатыми руками с широкими корявыми ладонями. На его
– Дурная привычка.
– Ладно, ладно... Ты есть будешь?
– Сыт по горло.
– Альгис потянулся,: так что. хрустнули суставы.
– Ну так что, Иосик? Чего звал? Что ты, солнце мое, мне сказать хочешь?
– Альгис, уже месяц как за молоко деньги не идут. И деньги не маленькие.
– Действительно, - кивнул Альгис, - невезуха получается, Иосик... Молоко дрянное, шло плохо, сплошные убытки. Так что извини.
– Я влетел на четырнадцать штук, понимаешь, - голос у Иосика звучал тонко.
– Я заплатил. И деньги были мои. Личные деньги!
– Значит, тебе не повезло, - снова развел руками Альгис, ухмыляясь все более нагло.
– Извини, Иосик... Я ведь тоже влетел. Так что могу, скажем, две тысячи отдать.
– Сколько?!
– возмутился Иосик.
– Две. Тоже деньги немаленькие.
– Альгис наслаждался беспомощностью партнера.
– Слушай, Альгис, так дела в Полесске не делаются.
– Ты мне будешь рассказывать, как делаются в Полесске дела?
– Если бы я не знал тебя давно, я бы решил, что ты меня кинул. Но я тебя знаю давно. И мне кажется, ты просто ошибаешься.
– Иосик, ну что ты говоришь, - укоризненно произнес Альгис, взяв ножик и начав тихонько постукивать по пепельнице.
– Я же тебе объяснил ситуацию. Две тысячи - это много. Но из дружбы к тебе...
– Я, кстати, в этом бизнесе не последний человек!
– Иосик начинал заводиться, голос его звучал все более тонко. Альгиса это веселило, глаза его сверкнули озорно.
– Ну да. Тогда две тысячи много. Тысяча.- На Прр битого Альгис принципиально не обращал внимания.
– Я не последний человек в этом бизнесе, - повторил Иосик.
– Репутация, знаешь, немалого стоит. С тобой просто не будут иметь дела.
– Да? Ты мне угрожаешь? Нехорошо, Иосик. Это тебе не идет.
– Деньги там не только мои, но и братвы.
– Иосик говорил, видя, что его нервная речь разбивается о спокойствие Альгиса, как вода о мол.
– Знаешь, там люди нервные, по тюрьмам сидели.
– Он выразительно покосился на Пробитого, который, слегка улыбаясь, с интересом наблюдал за концертом, не считая нужным встревать в разговор.
Иосик елозил на стуле все сильнее, на него было жалко смотреть.
– Пойми, Иосик, жизнь такая, - теперь уже неприкрыто издевался Альгис. Тяжелая жизнь. А кому ныне легко...
– Вот слушаю я все это, - наконец подал голос Пробитый, - и блевать от вашего гнилого базара хочется... Прямо на ваши белые костюмы.
– Что?
– приподнял бровь Альгис.
–
– Не понял?
– хмурясь, уставился на него Альгис.
– Все ты понял. А если не понял, то у тебя будет время понять. Это тебе я говорю.
– Что, из авторитетов?
– усмехнулся Альгис.
– Все, Иосик, допивай пиво. Поехали, - не обращая больше на собеседника никакого внимания, велел Пробитый.
– У них через два дня счетчик включается.
– Так ты тоже не на лохов наехал, парень, - кинул Пробитому Альгис, задетый за живое. Он чувствовал, что моментально поменялся ролями - теперь он что-то вынужден объяснять, а этот тип с мордой закоренелого убийцы обращал на него внимания не больше, чем на мебель.
Пробитый только махнул рукой и допил пиво.
– Пошли.
– Ты сначала послушай, - ударил по столу кулаком Альгис, так что тарелки подпрыгнули, а глаза его налились кровью.
– От свиньи хвост ты со своим лохом получишь! Потому что мы не дешевки какие!
– Правда?
– деланно удивился Пробитый.
– Правда. Ты кто? Ты хрен с бугра! Хоть и харя у тебя страшная. Мы воров на хер посылали. Не то что отморозков дешевых. Понятно?
Пробитый видел, как "торпеды" напряглись.
– Ты знаешь, кого обидел?
– осведомился Пробитый, тяжелым взглядом будто пригибая Альгиса к столу.
– Ты Пробитого обидел. А это приговор.
– Да пошел ты...
Пробитый пожал плечами. Взял с тарелки перед собой ломоть брынзы, откусил от него кусочек. И неожиданно резко швырнул тарелку в одного из "торпед", тот отпрянул, а Пробитый легко вскочил.
Зеркало - столько раз перед ним тренировался Пробитый, учась выхватывать пистолет из кобуры, из-за пояса. Он имел видеотеку из пары сотен боевиков. Смотрел их не столько из-за увлекательного сюжета. Да, он учился. Высматривал подходящие приемы - не все боевики как корейские, где бесполезно лупят друг друга по морде. Кое-что можно применить на практике. Тяжело сделать первое движение. А потом все идет как по накатанной колее - автоматически. Главное в этот момент - не тратить время на размышления, правильно ли действуешь, а довериться рефлексам. Рукоятка пистолета скользнула в ла-Донь, палец тут же опустил вниз предохранитель. Грохнул выстрел. Пуля вошла в грудь Альгису. Тот всхрапнул, как лошадь, и повалился на пол вместе со стулом. Следующий выстрел настиг вскочившего "торпеду" - пуля попала ему в живот. Пробитый засмеялся.
– Давай. Кто быстрее, - предложил Пробитый, глядя на последнего противника, которому засветил перед этим в лоб тарелкой.
– Успеешь?
– Я ничего, - забормотал тот.
– Я вижу.
– Пробитый выстрелил ему в ногу, и "торпеда" скорчился, взвыв, на полу рядом со своим стонущим подельником. Последний сидел, прислонившись спиной к перевернутому столу, с силой прижмурив глаза, тряся головой и сжав живот рукой, будто боясь, что простреленные внутренности вывалятся на пол.
Иосик остолбенел. Он только пискнул жалобно, как крыса, которой наступили на хвост.