Наше дело — табак

Рясной Илья

Очень похоже, что именно он насоветовал ей начать атаку по всему фронту на фирму "Восток", соучредителями которой были Глушко, Арнольд и Плут. Плут еще до трагических событий увел свои основные капиталы, так что на фирму ему было вообще-то наплевать. И Инесса с Доном Педро взялись за дело.

Перво-наперво она захватила особняк, который покупали для офиса Глушко с Арнольдом. Потом начала подгребать всеми правдами и неправдами в наследство движимое и недвижимое имущество - два особняка в Полесске, еще один на море в Старобалтийском районе и дом на Кипре. Со счетов "Востока"

сняла больше миллиона долларов и вбухала их в ремонт особняка, бриллиантовые серьги немыслимой красоты и цены, а часть умудрилась переправить в Англию.

Затем вдова подделала подписи учредителей фирмы - в основном среди них были люди, которые являлись учредителями еще десятков подобных контор и долю с дела имели формальную, являлись подставными фигурами, и изменила учредительный договор. По уставу в случае смерти учредителя доля его не наследуется, а распределяется, первоначальный копеечный взнос возвращается наследникам, то есть последние в итоге получают шиш с маслом. По новому уставу Инесса наследовала процент акций на веки вечные и вообще становилась в фирме чуть ли не единоличной хозяйкой.

– Что ты творишь?
– воскликнула Лена, столкнувшись однажды с Инессой в престижном супермаркете, где затоваривались экологически чистыми и фирменными, без подделок, продуктами большинство денежных людей Полесска. Вдова задумчиво рассматривала наклейку на бутылке французского вина. Инесса давно обзавелась прислугой, но вина обычно выбирала сама.

– А что я творю, Ленок?
– недоуменно спросила она, ставя на место красивую фигуристую бутылку с темно-красным содержимым.

– Ты же просто выносишь вещи из дома покойного!

– Ты что-то перепутала. Просто я беру в руки дела мужа... Тебе этого никогда не понять.

– Ах ты... Ты тварь алчная... Ты думаешь так все захапать, да... Арнольд вернется...

– Охолонись, Ленок...

– Ты...

– Ну я... Я. Тридцать лет уже я... Что еще хочешь сказать?

– Девочки, спокойно, - замахал руками появившийся сзади Дон Педро.

– Какие же вы все мерзавцы! Как я вас ненавижу!
– бросила Лена и, повернувшись на каблуках, пошла к выходу.

– Посмотри на нее, - хмыкнула Инесса.
– Трудно, наверное, быть такой дурой.

– Нелегко, - поддакнул Дон Педро, галантно беря Инессу под локоть.

Глава 8. РОЗЫСК СКРЫВШЕГОСЯ ПРЕСТУПНИКА

– Вы мне объясните, как все это получается?
– раздраженно воскликнул Ушаков, недобро разглядывая собравшихся на утреннее совещание двух своих заместителей и пятерых начальников отделов и отделений.
– Вокруг что, тайга? Закрытая область! И мы не можем найти человека.

Каждое утро начиналось с такого совещания, где подбивались итоги и намечались задачи на день, заслушивались отчеты по раскрытию наиболее опасных преступлений, совершенных в области. И раздавалось нерадивым на орехи. Начальник уголовного розыска был достаточно требователен, не выносил разгильдяйства и безынициативности, спуску подчиненным не давал. Сегодня он был явно не в духе, и в такое время ему лучше не попадаться под

горячую руку.

– Был бы человек, давно бы нашли.
– Гринев вытер пот - в кабинете было душно и жарко, как и на улице, вентилятор гонял воздух, но не слишком помогал.

– Что?
– спросил Ушаков.

– Он не человек, а волчара.

– Он бешеный пес, сорвавшийся с цепи, - сказал Ушаков, который немало видел таких сорвавшихся с цепи, которым любое море по колено.

– У него выбило предохранители, - произнес Гринев.
– Результат налицо еще один труп и два раненых. Даже приятеля своего не пожалел.

– Выбило.
– На миг у Ушакова резко заломило виски, и он стиснул их кончиками пальцев. Он понимал, что теперь Пробитый не остановится ни перед чем. Убийца почувствовал в себе радость избавления от всего человеческого. Зэки, которые убивали Ушакова в той заснеженной колонии-поселении в Олянино, тоже были такими. Им нравилось идти и сеять погибель.

– И чутье у Пробитого, как у волка, - сказал Гринев.
– Получаем информацию, что он к своей девке вчера должен был заглянуть. Выставляемся у дома. И где он?

– Вот что. Каждый опер в области, каждый постовой должен знать физиономию Пробитого лучше, чем свою собственную, - сказал Ушаков.
– И каждый опер, проснувшись утром, перво-наперво должен задаваться вопросом: где Пробитый и как его искать?

– Может, он вообще уже в Германии, - предположил начальник отделения по розыску скрывшихся преступников.

– Да здесь он, - отмахнулся Гринев.
– Как-то корешам обмолвился, что еще мало денег нагреб, чтобы за бугор линять.

– Кореец должен нам его сдать, - напирал Ушаков.
– Надо давить на него и его команду. Пробитый - их кадр. Они за него и в ответе.

– Давить-то их полезно. Но сам Кореец точно сейчас в Германии, - сказал Гринев.
– И Ломоносов исчез. А в их команде никто не в курсе, где Пробитый. Они и сами его за полнейшего отморозка держат. И не особенно рады за его достижения отвечать. Они от него открещиваются.

– Хорошо он в землю зарылся, - заметил Ушаков.
– Ищут пожарные, ищет милиция. И где?

– У нас в области семьдесят процентов территории - леса, - напомнил Гринев.
– Заброшенных домов еще с войны тысячи. Можно так закопаться... Кореец. Шамиль. Пробитый, - покачал головой Ушаков.
– Товарищи сыщики, мы где живем, спрашивается? Это Чикаго, да?

– В Чикаго сейчас порядок, - резонно возразил начальник транспортного отдела, но начальник уголовного розыска посмотрел на него так, что у того тут же желание вылезать пропало.

– Мы теряем контроль, - продолжил Ушаков.
– Присутствующие это понимают?..

Присутствующие понимали. Не понимали они только одного - как можно удержать контроль в свободной экономической зоне, где крутятся бешеные деньги. Бешеные деньги - это бешеные нравы. И жизнь копейка.

– Всю агентуру активизировать. Все наши службы. Пробитого надо брать, закончил обсуждение вопроса Ушаков. Он знал, что Пробитого возьмет. Только когда?..