Наши ножи
Шрифт:
Она была очень уязвлена. Леди Болтон полагала, что слишком хороша для супруга-бастарда, а он умудрился смотреть в сторону каких-то девок! Миледи кипела на подобное пренебрежение со стороны мужа, но вмешиваться не стала, ласково упросив донести ей, если произойдет что-то более «серьезное».
Ничего не произошло. После долгих раздумий и приценок бастард цокнул языком, придя к странному для себя выводу — не пристало лорду теперь якшаться со всякой челядью, а среди благородных таких красавиц как его женушка было не так много, да и далеко. На его спасение пришли сообщения о стычках одичалых с крестьянами, и
За похотливые помыслы он свое еще получил. Расплата за любопытствующие взгляды настигла его после рождения третьего сына.
От злобы на мужа Санса стала еще тоньше, чем прежде и, подпоясав платье широким дорого расшитым кушаком, казалась невесомой. Вглядываясь со стены в поля, она раздумывала над женской местью, ловя задумчивые взгляды солдат на себе, а тут… С поздравлениями приехал лорд Карстарк, молоденький и пылкий, словно жеребец на выгуле. Рамси в замке он не застал, и на предложение погостить у соседей охотно согласился.
По-прежнему восхищенный леди Болтон, Карлон без умолку разговаривал с ней, отчитываясь о своих делах, словно Кархолд находился в ее епархии. Смотрел он на нее теперь глазами юноши, и Санса, пришедшая в форму быстро, словно живот был частью одежды, которую от нее отцепили, улыбалась и смеялась, флиртовала и шутила, кружа юнцу голову. В замке милорд появился спустя два дня. При нем Санса пользовалась своей женской магией еще больше, по выдуманным причинам переехав в комнату к детям, и бастард стался невозможно грубым. Влюбленный лорд Карстарк уехал, а на недовольный тон Рамси, последовавший за встречей, Санса Болтон развела руками.
— Простое гостеприимство.
— Не делай из меня дурака…
— Не стоит делать дуру из меня, — сказала она предельно спокойно. — Ты ведь сам решил развлечься на стороне? — сказала она, снимая с шеи нитку речного жемчуга, присланную дядей Эдмаром.
Говорила она спокойно и равнодушно, сидя за столом да причесывая волосы. Хочет какую-нибудь служанку — может делать, что угодно. Препятствовать она не станет, да и не сможет. Правда, есть несколько условий: никаких бастардов (с ними столько проблем), и об этом не должны знать дети. И еще… Если она найдет себе кого-то, а найдет она среди благородных…
— Я сдеру с него шкуру и велю пошить тебе платье, — намотав рыжие волосы на кулак, притянул он ее к себе, очень неласково целуя в лоб. — И поверь, носить ты его будешь, не снимая. На этом мои подарки для тебя не закончатся, милая.
Едва побелев, Санса отвечала ему спокойно, не повышая голоса. Пространно и холодно, словно ей было все равно. Это были не ревнивые претензии Миранды или какой-нибудь другой шалашовки, ошивавшейся когда-то подле него. Она будто действительно собиралась закутить с каким-нибудь напыщенным своим благородством лордом, наплевав на детей, на понятия чести, и он поддался на ее провокацию.
— Не обманывай себя. После того, что я с тобой сделал, другой член в себе ты не потерпишь. Я — часть тебя, — пытался поставить ее на место бастард, но осмелевшая Санса решилась играть до конца. Выдержав паузу, девушка довольно хмыкнула.
— Я… тебе сообщу, из кого будет платье.
Как же он тогда взбесился, тихо улыбнувшись, как обычно. Ухватив ее за предплечье,
Она переиграла. Ей крепко связывали руки обычным ремнем, и она неуверенно сопротивлялась, понимая, что виновата сама, глупостью перечеркнув созданный покой. Давно переставший прислушиваться к господской спальне Пес ее бы не услышал, и Санса безмолвно роняла слезы, чувствуя как сдирают с нее дорогое платье.
Вбежал Рогар. Обхватывая отца за ноги, он вопил изо всех сил, умоляя не обижать мать, и спохватившейся Сансе не сразу удалось его успокоить. Боясь, что Рамси разозлится и на ребенка, она спешно говорила, прикрывая его собой и уверяла в том, что взрослые порой играют в свои взрослые игры, и ничего страшного не произошло. Бастард, молчаливый и сердитый, ошарашенный вмешательством извне, лишь кивал на ее пояснения. Он хотел выпихнуть Рогара за шкирок, а то и выпороть как следует, свершив свое правосудие над Сансой на глазах ребенка, если понадобится, но… Что-то его остановило. Голос крови, видимо. И он до белых костяшек сжимал кулаки, стоя в стороне.
В тот вечер свое он все же получил, осознав, как ловко обвели его вокруг пальца. Отдав на руки сиделкам ребенка, Санса попросила его помочь ей раздеться до конца, намекая на примерное поведение впредь. Рыжая плутовка могла быть хорошей, когда хотела. Она ластилась кошкой, вытворяя руками то, чего никогда не делала, но вдруг отстранилась, вскользь сказав про то, что та самая прачка и вправду неплоха.
Поимел он женушку тогда хорошенько, искренне восхитившись ее маневром и отчасти порадовавшись ее, пускай, и маловозможной, но ревности. С такой женой о других женщинах думать не приходилось. Доносчицу он приказал выслать из замка, чтобы глаза ее не видели, и Санса была очень рада кинуть своему бешеному псу кость в знак утешения, избавившись к тому же от потенциальной соперницы. Девушку она выслала из замка с приличной суммой и большим узлом, пожелав всего самого наилучшего.
Жаль, что дальше ближайшего леса симпатичная прачка не уехала. Там с ней славно повеселились под чутким руководством Черного лорда. Рамси смотрел и увлеченно руководил процессом, ведь сам он теперь ни-ни! Наигравшись, девушку оставили привязанной к дереву, и тело ее охотившийся лорд нашел спустя несколько дней, как и ожидал, обглоданным.
Гостей с тех пор Рамси недолюбливал. Подруг у Сансы не было, а вот материала на кожаное платье — пруд пруди, и бастард, дабы не показаться в глазах жены безмозглым ревнивцем, прилагал недюжие усилия при необходимости принять гостя.
— Бальтазар прав. Пора сажать их на лошадь.
— Но они еще мале…
— Не делай из них сосунков, милая. Иначе мне и вправду придется пороть их на конюшне.
Сидевший на коленях отца Райнар вдруг воткнул обслюнявленное яблоко в рот отцу и громко засмеялся, широко раскрыв беззубый рот.
— Что за?! — плевался бастард, едва не чертыхнувшись, а мальчик смеялся еще громче, тыкая яблоком ему в лицо. — Фу. Никогда не любил лягушек. Забери!
— Он — твой сын.
— У меня есть еще двое, — снова тыкнул в него яблоком ребенок, и подошедшая Санса засмеялась, усаживаясь на корточки перед мужем.