Наши ножи
Шрифт:
На кушетке сидел Рамси, по бокам от него — дети. Под присмотром отца компания пустилась в разгул и веселилась напропалую. Тяжелая металлическая подставка с огнем была поставлена прямо перед ними, и до Сансы доносился дух коптившегося мяса. Держа длинные жгуты, ее мальчики под чутким руководством отца жарили над огнем нанизанные колбаски. Воспитание леди Болтон взбунтовалось мгновенно. Ей хотелось вмешаться, чтобы пресечь дурную манеру тотчас же, ведь лорд не должен жарить мясо над светильником, но…
Рамси о чем-то рассказывал своим детям, поворачиваясь то к одному, то к другому сыну, и те периодически заливались
Материнское сердце тлело внутри, словно излучавший тепло уголек, и при взгляде на Рамси Болтона ничто не изменилось. Он становился порой сам как большой ребенок, и только она знала, насколько ужасный монстр прячется за его беспечностью и ребячеством.
Санса ничего не сказала, снова посмотрев на тени, отбрасываемые огнем на болтоновское распятие, покрывшееся пылью. А если он рассказывает им о пытках? Они же еще мале… Так нужно — успокоила себя она, и все же ей было очень неспокойно. Они Болтоны, и волчьей крови в них мало. Вечно невинными детьми они не будут, а как защитить себя должны будут научиться, утешил ее внутренний голос, и она, еще немного постояв на пороге, ушла, радуясь что ее дети счастливы.
====== Гром ======
Когда Рамси вернулся в спальню, Санса стояла у камина и, сложив перед собой руки, внимательно смотрела на плясавшие языки огня. На столе лежали многочисленные письма, на днях принесенные воронами. В комнате пахло сожженной бумагой, и бастард, принюхавшись, догадался о послании, связанном либо с Джоном, либо с Винтерфеллом. Его женушка взяла дурацкую привычку сжигать то, что он, согласно ей, не должен был прочитать, но его ведь просто так не проведешь.
— И что нам пишут?
Девушка словно не сразу заметила возвращение мужа. Выглядела она очень потерянной и апатичной. Видимо, это как-то объясняло то, что некоторые письма с печатками других северных домов остались вовсе непрочитанными.
— Из… Винтерфелла, — тихо проговорила она, но от ее похоронного тона мужчина только развеселился.
— О-о. Зима опять близко? Хм-хм. Ну хоть ночи станут длиннее.
— В Винтерфелле устраивают праздник. Созывают всех лордов. Всех… — повторила она.
— Кроме нас, — продолжал язвить лорд Болтон, усаживаясь на кровать.
Письма из Винтерфелла он терпеть не мог. Санса после них становилась заторможенной как в первую ночь и не сразу приходила в себя. Еще мужчина не выносил писем с Таргариеновской меткой, благо приходили они редко.
— Моя милая женушка от этого стала кислей лимона?
Леди Болтон закрыла глаза. Письмо написала ей Арья, открыто признаваясь, что ее мнение о том, что она хотела бы видеть черных лордов среди приглашенных, по крайней мере сестру с племянниками, «упрямым бараном-Браном» не учлось. Среди неловких строк родной сестры леди Болтон видела, что между оставшимися в Винтерфелле Старками существовали размолвки, и об обитателях Дредфорта в Северной цитадели не забывали.
Как же тяжело ей было вспоминать о той встрече между братьями и сестрами. Битву с ходоками она хотела переждать в Винтерфелле, в родном доме, но «на ее руках была кровь Рикона», она была «предательницей», «болтоновской подстилкой». Ох… Как бы ей хотелось рассказать о том, что она тогда выслушала
Рамси бы ее не понял. Рассказывать ему было бессмысленно. Бессмысленно было ожидать сочувствия от человека, послужившего причиной ее опалы, и все же… на какую-то поддержку она могла рассчитывать.
Девушка подняла руки, вытаскивая заколку, сдерживавшую рыжие волосы на затылке, и откинувший в сторону сапог Рамси, украдкой подглядывавший за женой, все понял. Санса Болтон развернулась, тихо подошла к мужу и, усаживаясь к нему на колени, провела рукой по темным волосам. Пахло от нее вкусно, да и выглядела она отменно, спрятавшись в многослойных кружевах. В этом Рамси всегда считал себя счастливцем — ему и вправду досталась красивая женщина, капризная и своевольная. Сорвав с мягких губ первые поцелуи, крепко ухватив ее за запястья, он отстранил девушку от себя.
— Смотри-ка. После писем из Винтерфелла между ног у тебя свербит с двойной силой. Нет-нет, — перехватил он ее замахнувшуюся для пощечины руку.
Санса попыталась встать с колен, но ее крепко держали. Леди Болтон вцепилась когтями в удерживавшую ее руку. Она отбивалась и злилась еще больше от смеха мужчины, издевавшегося над ней всю ее жизнь.
— Как знаешь, — выпустил ее наконец-то Рамси, оглядывая с ног до головы. Как же забавно она дышала от ярости, испепеляя его одним взглядом. — Уф. Прям убила бы… Хм-хм. У меня для тебя подарок, — встал он с кровати, приближаясь к пятившейся от него уязвленной леди. — Муж ведь должен делать подарки своей жене?
— Даже не хочу знать, какую гадость ты задумал.
— Хм. Повернись, — поводил он пальцем в воздухе, но Санса его не послушала, вглядываясь в голубые глаза, полные безумия. — Что? Боишься?
— Нет, — процедила леди Болтон, поворачиваясь спиной к мужу, чего очень не любила делать.
С ее спины откинули волосы, и она инстинктивно зажмурилась. Напрасно. Бастард, видимо, взмахнул руками, и на ее грудь легло что-то холодное и тяжелое. На шее Санса почувствовала тонкую холодную цепочку, и недоверчиво нащупала медальон. Это был черный обсидиан, ограненный ровной квадратной пластиной. Несчастный камень был крепко стиснут иксообразным крестом, висевшим на нескольких звеньях, отходивших от основной цепи, застегнутой на шее, а в самом кресте Санса увидела четыре маленьких кинжала, соединявшихся острием в середине. Чего еще можно было ожидать от Рамси Болтона, но все же, выделанное серебро, украшенное черным камнем, ей понравилось.
— Так и думал, — остался довольным реакцией жены черный лорд. Ухватив за нужную ленту, бастард потянул завязку ночной рубашки, и кружево упало на пол.
Обнаженная Санса обернулась. Рамси вытаскивал откуда-то веревку, и на удивленный взгляд жены широко улыбнулся.
— Тебе понравится, — стал он связывать ей руки перед собой, и на ее протест лишь добавил. — Ты же… Не боишься?
С близлежащего стола полетели прочитанные письма. На тонкую шею легла рука, повелительным жестом приказывая лечь, и она почему-то послушно уперлась локтями в столешницу. Громко клацнул серебрянный крест по дереву.