Наши уже не придут 5
Шрифт:
— Я вас понял, товарищ майор, — кивнул ему Кульбин. — Можете быть свободны.
Далее он собрал нижестоящих офицеров и довёл до них эту информацию.
Когда все вернулись на свои места, на город начали падать бомбы и их носители.
Одна бомба упала на участок 3-й роты 2-го батальона и унесла жизни восьми красноармейцев. Это была 250-килограммовая бомба и упала она прямо на блиндаж. Раненых оказалось одиннадцать человек — их отправили в городской госпиталь.
Прошёл томительный час, после чего снова сообщили, что противник начал
На подмогу выслали звено из четырёх штурмовиков, которые засыпали приближающегося противника реактивными снарядами, обстреляли его из пушек, после чего ушли в тыл.
Атаку это не остановило и не могло, поэтому она состоялась, пусть и не такая, какую планировали чехословаки.
На этот раз танков оказалось больше — около ста штук, без броневиков, но с танковым десантом на броне. Помимо танков имелись тут и самоходные артиллерийские установки Шкода I-b, оснащённые 47-миллиметровыми противотанковыми пушками, а также Шкода I-a, оснащённые короткоствольными 75-миллиметровыми пушками. Последние разработаны специально для борьбы с лёгкими укреплениями и живой силы противника.
Пострадавшее от артударов ПТО уже не могло справиться с таким количеством танков, но наносило им сокрушительный урон — в стереотрубу Кульбин отчётливо видел, как почти каждое попадание пробивает танк или САУ. Некоторые из них сразу взрываются…
Но неизбежно было подавление противотанковых пушек, что, в конце концов, и произошло.
Зенитные орудия также были уничтожены, поэтому выжившие противотанкисты и зенитчики отступили к своим, оставив пограничников наедине с врагом. Ну, почти.
Командование прислало два звена штурмовиков, которые отбомбились по противнику, после чего тщательно обстреляли его из курсовых пушек. Но это почти ничего не изменило — уцелевшие танки приблизились на убойную дистанцию и начали подавлять пехоту в траншеях.
В ответ красноармейцы стреляли из противотанковых винтовок калибра 14,5 миллиметров, которые могут пробить чехословацкие танки в некоторые участки, но эффективность этого огня была сомнительной.
К наступлению присоединились вражеские бронетранспортёры, доставившие поближе тяжеловооружённых штурмовиков.
«Сейчас начнётся самый несладкий этап боя…» — подумал подполковник Кульбин, проверивший свой АФ-25.
Новейший АГ-37 до пограничных войск ещё не дошёл, приоритет отдали переоснащению мотострелковых дивизий, поэтому погранцы встретили эту войну со «старьём» в виде АФ-25 и ППД-25…
Заработали пулемёты, но их сразу же начали подавлять танки и самоходки, что позволило штурмовикам подобраться на близкую дистанцию.
— Всем перейти на автоматический режим! — приказал Дмитрий.
Боевой устав 1938 года требовал, чтобы красноармейцы, сражающиеся с противником на дистанции свыше 200 метров, применяли исключительно одиночный огонь, если речь идёт об АФ-25 или АГ-37, но как только враг оказывается ближе, то стрелять предполагается только в автоматическом режиме, при условии, что нет недостатка
Сам Кульбин также открыл огонь очередями. Стрелял он очень хорошо, а ещё у него есть богатый опыт боевого применения АФ-25.
Штурмовики противника понесли серьёзные потери, но сумели добраться до линии окопов, после чего началась перестрелка в ближнем бою.
Как-то Дмитрий слышал историю о том, как генерал Немиров, тогда ещё обычный штабс-капитан царской армии, сражался против немцев с саблей и Кольтом — говорят, что в одном ночном бою он зарубил девятерых немцев, одного за другим…
Сейчас такие лихие рубки саблями невозможны, потому что у бойцов на руках сплошь автоматическое оружие.
Кульбин посмотрел на свой пояс — когда он начинал свою службу, у него была штатная пехотная сабля, но их сняли с вооружения в 1935 году.
Чехословацкие штурмовики пошли на приступ. Они начали с гранат, дождались взрывов и пошли в атаку на траншеи.
Застрекотали автоматы, Кульбин срезал появившегося штурмовика длинной очередью, после чего поддержал своего ординарца, у которого заклинил ППД-25, а затем подбежал к упавшей в траншею гранате РГ-34. Это ударная граната, должна срабатывать мгновенно, но повезло — упала в лужицу.
Дмитрий осторожно поднял гранату и выбросил её из траншеи. На этот раз она сработала, как надо. В траншею рухнул посечённый осколками штурмовик, которого Кульбин сразу же заколол штыком.
Врагов становилось всё больше, накал перестрелки вырос до невыносимого, но было видно, что пограничники выигрывают — их много, а штурмовики быстро кончаются…
Четыре магазина спустя, подполковник Кульбин понял, что отбились.
Танки усилили обстрел, а вражеские штурмовики откатились, после чего по траншеям начала интенсивно садить артиллерия.
Но артобстрел был недолгим, так как есть у вражеских батарей более важные задачи. Например, быстро собрать вещи и уехать на новое место, так как об их текущем расположении теперь знает вся РККА.
— Первый батальон: погибших — пятьдесят шесть, тяжелораненых — двенадцать, легкораненых — почти все остальные, — отрапортовал капитан Кайзерлинг.
Капитан Энгельберт Кайзерлинг — родом из братских немцев, то есть, из Германской ССР. Батальон его смешанный, из красноармейцев разных национальностей, как оно обычно и заведено в Красной Армии.
— Второй батальон: погибших — сорок один, тяжелораненых — восемь, легкораненых — шестьдесят четыре, — отрапортовал майор Семёнов.
Майор Борис Алексеевич Семёнов — по национальности якут, из Якутской АССР. Батальон находится на правом краю укреплений, поэтому потерь чуть меньше.
— Третий батальон: погибших — восемьдесят один, тяжелораненых — двадцать девять, легкораненых — все остальные, — отрапортовал капитан Дмитриевский.
В итоге, общие потери полка за второй день войны составили — 227 красноармейцев. 30% личного состава с утра до обеда.