Наши уже не придут 5
Шрифт:
Военные эксперты были от винтовки Breda PG в смешанных чувствах: несмотря на превосходные стрелковые характеристики, она была не так надёжна, как хотелось бы, весила 5,25 килограмм, а также была неприлично дорога в производстве. Но их уже никто не слушал.
— Пора ехать, — вслух произнёс Аркадий и захлопнул папку.
Ему нужно обсудить ситуацию с Президиумом, а затем лететь в Шевченко — «Спираль» вышла на стадию войсковых испытаний.
*28 декабря 1938 года*
—
— Буду признателен, — улыбнулся Леонид.
Президент поднялся из кресла и медленно прошёл к бару, достал из него бутылку и два стакана, после чего вернулся и разлил напиток.
Такая «демонстрация силы» стала нормой в последнее время — президент пользовался любым случаем, чтобы показать обществу и близким, что его ещё рано списывать со счетов.
— Что я должен знать о твоих делах в Чехословакии? — поинтересовался Франклин и пристально посмотрел в глаза Леониду.
У Леонида была целая серия крепких слов, чтобы описать «его дела» в Чехословакии в частности, и в Европе в целом. Из-за инцидента с его заводами в Чехии, ни одна страна в Европе не хочет сотрудничать с ним в сфере инвестиций. Торговать они всегда рады, а вот строить совместные предприятия не согласен никто.
Он повёл себя очень неоднозначно, если смотреть со стороны европейских политиков: он просто защищал свой бизнес, но в ущерб Чехословакии, что, в целом, может повториться снова.
— Милан Годжа, временно исполняющий обязанности президента, чтоб он сдох в долгих муках, наложил неформальный запрет на вывоз моих заводов, — произнёс Курчевский. — Официально мне ничего не мешает продолжать вывоз, но я встречаю сопротивление на всех уровнях. Даже чехословакам, согласившимся работать на меня в США, не дают право на выезд — это целенаправленная политика их нового режима. А цель простая — заставить меня отказаться от заводов и оставить их им, вместе со специалистами. Я больше скажу — те, кто уже работает в США, испытывают давление со стороны чехословацких властей, через родственников. Некоторые уже вернулись назад, а это квалифицированные кадры, в которых я вложился.
— Надеюсь, ты не собираешься ничего предпринимать? — спросил Рузвельт.
— А должен? — приподнял бровь Леонид.
— Ни в коем случае, — покачал головой президент США. — Это тебе не Мексика, не Гватемала и даже не Парагвай. Европа — запретная зона.
Доктрина Монро, несмотря на то, что многие уже понимают её неактуальность, продолжает действовать. Конгресс США принял серию актов о нейтралитете, что здорово осложнило жизнь лично Леониду и многим честным бизнесменам, что, собственно, привело его в Чехословакию. И до этого было непросто торговать с воюющими странами, так как правительство относилось к этому с неодобрением — Курчевскому не один раз выговаривали за Испанию.
А теперь, из-за этих актов, стало совсем невозможно. Но Леонид не дурак, он предвидел, что в будущем обязательно случится что-то
— Я всё понимаю, — заверил президента Леонид. — Сейчас я просто пытаюсь спасти хоть что-то…
— Мой тебе совет: просто исчезни оттуда, — перебил его Рузвельт, после чего залпом осушил стакан, кхекнул и продолжил. — Будто тебя там и не было.
— А деньги? — спросил Курчевский.
— Ты же обеспеченный человек, — улыбнулся Фрэнк. — А ещё ты бизнесмен — ты должен понимать, что бизнес — это риск. Это дома ты можешь делать, что захочешь, а я тебя прикрою или даже поддержу, а там — там другие реалии. Сунемся туда вместе — Конгресс нас сожрёт. Уже плохо, что германские послы лезут ко мне в кабинет с вопросами.
— Больше не придут, — пообещал Леонид. — Я решу вопрос в ближайшее время.
— Надеюсь на это, — ободряюще подмигнул Рузвельт. — Ещё по одной?
— За провальные проекты! — поднял Курчевский стакан. — Чтобы этот был последним!
Звякнули стаканы.
— В Европе начались тревожные времена, — произнёс Франклин. — Я надеюсь, ты понимаешь, что ЧВК «Царская стража» и любая другая подобная компания из США не должны участвовать в любом вооружённом противостоянии в Европе?
— Конечно, — улыбнулся Леонид. — Американские компании служат только в Америке… Тем более, статус ЧВК уже определён — в Европе больше не желают их видеть. По крайней мере, официально.
Лига наций приняла конвенцию о статусе частных военных компаний — им запрещено практически всё. Запрещено иметь наступательные вооружения, бронетехнику, авиацию и артиллерию. По сути, ЧВК были низведены до статуса охранных предприятий. Но это касается только цивилизованной Европы. Это вообще никак не повлияло на деятельность «Царской стражи» и ей подобных во всём остальном мире.
Буквально сразу после публикации конвенции, статус ЧВК определили и в СССР — видимо, обнаружилось, что там ничего не мешает формировать нечто подобное. Теперь в СССР частные военные компании запрещены. А ещё Верховный Совет определил статус военнопленных из частных военных компаний — они вне закона.
Пишут, что пленные наёмники будут подвергаться судебному преследованию по статье 59 пункт 3а, как бандитизм, но сразу с отягчающими обстоятельствами — наказание предусматривает от 10 лет до высшей меры.
Центр, таким образом, постарался сделать судьбу пойманного наёмника печальной и унылой — если после конфликта военнопленных отпустят по соглашению сторон, то за наёмников СССР ни с кем ни о чём договариваться не будет, а осудит их по внутренним законам.
— Ладно, давай теперь поговорим о по-настоящему плохом, — предложил Рузвельт. — Консерваторы продолжают критиковать «Новый курс»…