Наши уже не придут 5
Шрифт:
— А не тот ли это Гайда, который у Корнилова служил? — припомнил Аркадий.
— Он самый, — улыбнулся Эйтингтон. — Эвакуировался вместе с чешским добровольческим полком из Владивостока.
— Понятно, — произнёс Аркадий. — Что ещё говорит Бенеш?
— Говорит, что слышал о неких переговорах, происходящих между Национальным фашистским сообществом и Судето-немецкой партией, — ответил Наум.
Уже известно, что Судето-немецкая партия — это марионетка Гитлера, которую он активно использует для своих чехословацких дел. Через Конрада
— Значит, что-то будет… — вздохнул Аркадий. — Нужно выяснить подробности — займись этим направлением.
— Есть, — козырнул Эйтингтон. — Разрешите идти?
— Иди, — кивнул ему Аркадий.
Когда председатель КГБ покинул кабинет, Немиров посмотрел на портрет Ленина, висящий на стене справа, и отстучал пальцами по столу нервный ритм.
«Ситуация с войсками решилась сама собой — это хорошо», — подумал он. — «Но все планы обороны, связанные с Чехословакией, можно отправлять на растопку, они теперь бесполезны — это плохо. Мы потеряли последнего союзника в Восточной Европе — это ужасно».
СССР остался один, а Гитлер набирает союзников.
Таков побочный эффект возросшего могущества Союза — его сила пугает окружающих и вынуждает их консолидироваться вокруг доступных «противовесов».
«А ещё все помнят о похождениях Льва в Германии», — подумал Аркадий. — «Никто не хочет себе гражданскую войну против „восставшей черни“, а СССР уже отметил себя как большого любителя воспользоваться революционными ситуациями».
Никто уже не верит словам Ленина о «Восточном пути», потому что говорил он их на фоне революций в европейских странах…
«А потом мы ещё и приостановили „Восточный путь“, чтобы избежать „несварения желудка“ и его последствий», — Аркадий открыл выдвижной ящик стола и достал свою единственную отраду.
Он открыл папку и полностью погрузился в детали отчёта о серийном производстве штурмовых винтовок АГ-37.
Патронное производство уже наполнило склады 2,9 миллиардами патронов калибра 6x40 миллиметров. В этом году был достигнут исторический максимум производства — заводы вышли на годовое производство в 350 миллионов патронов в год.
Производство новых автоматов, развёрнутое в этом году, даёт лишь 400 тысяч единиц в год. То есть, если война начнётся в ближайшее время, а такое вполне возможно, РККА будет воевать, в основном, всеми модификациями АФ и ППД. Что, с одной стороны, не очень хорошо, а с другой — у потенциальных противников до сих пор довлеет убеждение, что нет ничего лучше и надёжнее магазинной винтовки с продольно-скользящим затвором.
У них есть пистолеты-пулемёты, такие как MP 26, MP 35, а также несколько новых моделей, о которых ещё ничего неизвестно, кроме самого факта разработки.
Потенциальные союзники по будущей войне от немцев ушли недалеко.
Британцы пошли по пути наименьшего сопротивления и купили лицензию на производство пистолетов-пулемётов Томпсона М2. Эта модификация отличается от М1928
Но военное министерство Великобритании сочло, что своё разрабатывать уже поздно и слишком дорого, а кроме Томпсона «на рынке альтернатив нет».
«Мне будет интересно посмотреть на то, как они „сэкономят на патронах“, учитывая, что патроны к ППД-18 на рынке стоят чуть дороже семечек», — улыбнулся Аркадий.
Французы решили, что им пистолеты-пулемёты не нужны, что было связано с травматическим опытом эксплуатации пистолета-пулемёта Шоша образца 1918 года и резким возвратом компании «Гладиатор» к корням — производству велосипедов.
Они пошли другим путём, по-своему революционным — самозарядные винтовки.
В 1935 году на вооружение французской армии была принята MAS-35, работающая на принципе отвода пороховых газов. Эта винтовка имеет неотъёмный магазин на 10 патронов калибра 7,5x54 миллиметра и длину ствола 580 миллиметров. С помощью MAS-35 французы рассчитывают компенсировать слабость своих ручных пулемётов, которых, к тому же, предусмотрели мало.
«Вообще, они молодцы, что сумели сохранить единообразие калибров — ручной пулемёт MAC-31 питается тем же патроном, что и винтовка MAS-35», — подумал Аркадий. — «Мы такого единообразия сохранить не смогли».
Определённого баланса между винтовками и пистолетами-пулемётами смогли достичь только итальянцы. Они вдоволь навоевались в Эфиопии, поняли, почему именно важно иметь автоматическое оружие, после чего быстро приняли на вооружение нелицензионную копию ППД-25, который сразу же вытеснил из производства все их поделки, даже новенький Beretta MAB 36. И дело было не только в превосходящих качествах детища Дегтярёва, но и в цене — он был на 20–30% дешевле в производстве, чем любой другой пистолет-пулемёт Италии. Назвали они этот ворованный ППД-25 Beretta MAB 38…
Также у них есть автоматическая винтовка Breda PG, считающаяся самой прорывной европейской винтовкой. Питается она из магазина на 20 патронов калибра 7,35x51 миллиметров Каркано, предусматривает режим стрельбы как одиночными, так и очередями по 4 выстрела. Такого, действительно, нет больше ни у кого.
Её бы и не приняли на вооружение, ведь она дорогая и сложная в изготовлении, но боевые испытания в Эфиопии продемонстрировали превосходство винтовки Breda PG даже над АФ-25. Муссолини продавил эту винтовку, так как ему было плевать на её стоимость, но не было плевать на престиж — журналисты широко разрекламировали новую винтовку на весь мир.